— Ура! Спасены! — дружно прокричали друзья и поскорей отбежали от воды, пока волна не передумала. И вовремя, потому что новая, еще более высокая волна накатила на берег и подхватила плот. Еще несколько минут он был виден, а потом сразу исчез, и уже совсем далеко показались несколько веточек, расплывшихся в разные стороны. Плот погиб.
— Ну, в дорогу, — сказал Зучок.
Мурашка посмотрел на стрелку — она показывала прямо. Но не прошли путешественники и сотни шагов, как снова оказались на берегу.
— В чем дело? — удивился Мурашка. Зучок уже о чем-то догадывался и, поразмыслив, предложил:
— Давайте пойдем вдоль берега.
— Зачем? — спросил Мурашка. Но Зучок промолчал.
Через несколько минут друзья оказались на прежнем месте.
— Так я и думал — мы на острове, — сказал Зучок.
— Вот тебе и спасены, — пробурчал Кузя.
— Дать бы тебе по шее, Мурашка, — сказал вдруг Зучок, — за все твои затеи.
— А ну дай, а ну дай, — набычился Мурашка. — А кто это, интересно, предложил яблоко это домой тащить?
— Ты!
— Я?!
— Ты.
Друзья засопели и принялись толкать друг друга плечом.
— Прекратите! — басом сказал Кузя. — А то я сейчас вам обоим... Вместе в беду попали, вместе надо и спасаться, а не искать, кто прав, кто виноват! А ну, миритесь и думайте, что делать будем.
Зучок и Мурашка поостыли и присели у камешка.
Летние грозы проходят быстро, и вот снова выглянуло солнце, ветер улегся отдыхать, и река стала спокойной-спокойной. Мурашка, который просох быстрее всех, отправился на разведку. Вернулся он с очень неприятным известием: на острове не росло ничего, из чего можно было бы построить новый плот. Только посреди острова у большого камня торчало засохшее сломанное деревцо.
— Перекусить не мешает, — заметил Кузя, — на голодный желудок не очень-то думается.
Пообедали размокшим пирогом, который дал им на дорогу Старый Гном. Зучок почему-то вспомнил мамину манную кашу, и она совсем не показалась ему противной — он даже удивился.
— Так что же будем делать? — спросил Кузя.
И тут откуда-то сверху послышалось тонкое гудение. Путешественники разом взглянули в небо. Прямо над ними висела большая желтая стрекоза. Она удивленно разглядывала их круглыми выпуклыми глазами. Затрепетав голубоватыми прозрачными крыльями, стрекоза опустилась пониже и спросила:
— Эй, что вы тут делаете? Загораете?
— Мы крушение потерпели, — объяснил Мурашка.
— А-а, — сказала стрекоза, — ну, привет!
— Подожди, подожди! — закричал Зучок. — Слушай, а ты не поможешь нам выбраться отсюда?
— Вот еще, — ответила стрекоза, — больше мне нечем заниматься. Что я — самолет?
И только было она собралась улететь, как Кузя взял скрипку и заиграл.
И волны, привлеченные волшебными звуками, покатились со всех сторон к острову и застыли. Сухое сломанное деревцо, что торчало у большого камня посреди острова, стало медленно распрямляться, побежали соки от оживших корней к веточкам, и потянулись они к солнцу. А кузнечик играл и играл. И стрекоза стала опускаться все ниже и ниже, трепеща прозрачными крыльями. Наконец она села на камешек, сложила крылья и, подперев лапкой голову, слушала волшебную скрипку. Ее большие холодные глаза подобрели, и, когда Кузя опустил скрипку, она сказала:
— Хорошо играешь. Ну, так и быть, помогу вам.
Три раза летала стрекоза на берег и возвращалась на остров. Последним переправился на стрекозиной спине Мурашка.
— Совсем как на ракете, — поделился он своими впечатлениями, — только помедленней и пониже.
Стрекоза посидела, отдохнула, потом пожала на прощанье лапки своим новым знакомым и сказала Кузе:
— Спасибо. Хорошо играешь, — и круглые ее глаза стали еще больше и добрее.
— И тебе спасибо, стрекоза! До свиданья! — закричали путешественники и, проводив ее глазами, снова пустились в путь.
— Э, да мы уже близко, — сказал Мурашка, — от того сломанного дерева до места, где лежало яблоко, рукой подать.
И в самом деле, вскоре показалась знакомая полянка, поросшая высокими ромашками. А вот и место, где совсем недавно лежало голубое яблоко, на котором они так неожиданно отправились в путешествие, полное приключений и опасностей... Друзья, не сговариваясь, ускорили шаг...
С той поры, когда случилось с тремя друзьями это удивительное приключение, утекло, как говорится, много воды. Борода у Старого Гнома стала еще белее. Мурашка и Зучок, который уже научился говорить букву «Ж», пошли в первый класс лесной школы, и кузнечик со своими родителями переехал в город.
И вот однажды в субботу, возвращаясь из школы, Мурашка и Зучок размышляли, чем бы заняться завтра.
— Послушай, Мурашка, давай навестим дедушку Ротрима, — предложил Зучок.
— Верно, — согласился Мурашка, — попроси стрекозу, она нас в два счета домчит.
На том и порешили...
— Входите! — послышалось из глубины домика, когда Мурашка и Зучок, попрощавшись с доброй стрекозой, постучались в знакомую дверь.
— Здрасьте! — хором сказали, войдя, Зучок и Мурашка.
— А, это вы, ребята, — улыбнулся в бороду Старый Гном, — в гости к деду пришли? Давно пора!
Дедушка Ротрим отложил большую деревянную иголку с продетой в нее травинкой, обтер тряпочкой две деревянные табуретки.
Мальчишки уселись и принялись разглядывать комнату.
На полу, на столе, на подоконниках лежали груды сухих листьев — дубовых, березовых, осиновых и еще разных других — мальчишки не знали, как они называются, ботанику они еще не учили.
— Как мама, как папа? — спрашивал Старый Гном, усаживаясь в свое кресло и снова берясь за иголку.
Зучок и Мурашка быстро рассказали обо всех домашних делах, потом Мурашка добавил:
— А мы в школе уже четыре буквы выучили!
— Молодцы! — одобрительно кивнул Старый Гном.
— Дедушка, а что вы делаете? — наконец решился Зучок. Старый Гном посмотрел поверх очков, потом молча взял с этажерки большую толстую книжку в переплете из древесной коры и дал ребятам посмотреть. Зучок и Мурашка полистали страницы, зашелестевшие тихо-тихо, и спросили в один голос:
— Но ведь в ней ничего не написано, дедушка? Старый Гном помолчал, подумал, голубые его глаза стали глубокими-глубокими.
По всему свету вольно летают ветры. Они гонят по небу белые громады облаков, надувают паруса больших и маленьких кораблей, разносят семена деревьев и трав. По всему свету летают ветры. Много слышат и много видят они — интересного, необычного, удивительного. Но и могучим ветрам надо отдохнуть. И опускаются они в леса, умеряют силу своих крыльев и становятся тихими-тихими ветерками.
— Ну, как леталось? — тихо спрашивают листья. — Что нового видели вы?
Листья привыкли: ветры, возвращаясь из странствий, всегда рассказывают такие интересные истории, что листьям хочется оторваться от ветки и полететь в невиданные края — собственными глазами увидеть все чудеса мира. Но не могут оторваться листья и поэтому жадно слушают, что им рассказывают свободные, как птицы, ветры.
А потом приходит осень, как пришла она и в этот раз, облетают листья с деревьев, падают на землю, устилая ее желто-красным ковром.
Вот я и собираю эти листья, сшиваю из них травинками толстые книжки, а зимними вечерами листаю страницы, и шуршание их складывается в слова, а слова складываются в сказки и истории, те истории, что рассказывали ветры листьям, когда они еще были зелеными...