Но ничего подобного не было. Ну, совсем ничего!
Глава восьмая
Когда я опять вернулся на то место, где оставил шесты, я стреножил всех лошадей, кроме верховой. И тут на меня напали сомнения. Даже под ложечкой защемило. Отец никогда бы не бросил этих лошадей так, как я, собираясь уходить неизвестно куда на неопределенный срок.
В горах полно хищников, а у стреноженных лошадей даже не будет никакого шанса постоять за себя. Это были здоровые кони и обычно они не давали себя в обиду, если приходилось драться.
Но я мог думать только о девушке. Оуэн Чантри, может быть, и не врал, но я должен был все увидеть сам. Я его все-таки недолюбливал. Он был чертовски самоуверен и я не мог понять, взаправду ли он был таким сильным и благородным.
Итак, еще раз внимательно оглядев окрестности, я вскочил в седло.
Отец был на ранчо и Чантри тоже. Я был предоставлен сам себе. Я только разведаю, что и как, а потом вернусь, соберу шесты и постараюсь привезти их домой еще до сумерек.
Достаточно уверенно я добрался до той расщелины в скальной стене и обнаружил путь наверх. Правда, мне пришлось изрядно покарабкаться, но подо мной была хорошая горная лошадь и мы с ней все-таки выбрались на вершину плоскогорья. На минуту я остановился, чтобы отдышаться и оглядеться.
Затем повернул коня и направился прямо через плоскогорье в поисках тропинки, ведущей к хижине. Когда я вышел на поляну, я смог осмотреться. Прямо передо мной лежал каньон, совсем недалеко, а за ним - густые заросли леса.
Где-то там, наверное, и скрывался Моуэт. Я хотел было поехать туда и объявить ему, что раз уж мы оказались соседями, то почему бы нам не помириться? Но, с другой стороны, несмотря на всю мою неприязнь к Чантри, я не был уверен, что поступлю правильно. И тогда я повернул коня к хижине.
Уголком глаза я заметил какое-то движение среди деревьев и резко обернулся в седле, чтобы посмотреть назад.
Ничего. Наверное, до хижины осталось полмили или даже три четверти. Я пустил лошадь шагом. Тут и там на стволах деревьев виднелись отметины - это дикобразы грызли кору. Дай им время и они испортят хорошее дерево.
Вокруг хижины было тихо. Лошади нигде не было видно и это меня разочаровало. Я слез с коня, подошел к двери и поднял засов.
Внутри было прохладно, сумрачно и тихо. В горшке, который я поставил на стол, стояли свежие цветы. Я еще раз оглядел все вокруг, затем повернулся и вышел наружу.
Меня встретили трое на лошадях и один из них был тот самый Уайли. Они просто уставились на меня и ухмылялись во весь рот.
Я оставил свою винтовку в чехле у седла, а моя лошадь паслась по другую сторону от всадников.
- Ну, ну! - усмехнулся Уайли. - Вот о нем-то я вам и рассказывал.
Рыжеволосый мужчина, которого я раньше никогда не видел, перекинул через седло винтовку.
- Хочешь, я подстрелю его? - спросил он Уайли, ухмыляясь. - Или, может быть, стоит отрезать ему уши? - Ну, - промычал Уайли, словно бы взвешивая это предложение, - нет, не стоит. Я поклялся, что сам это сделаю, а если ты отстрелишь эти уши, мне-то что останется?
- Послушайте, ребята, - сказал тут я, - нам не имеет смысла ссориться друг с другом, ведь мы все же соседи. Почему бы нам просто не присесть к столу и не познакомиться друг с другом? Мы с отцом не одной крови с Оуэном Чантри. Мы его ни разу не встречали до тех пор, пока он сам люда не приехал.
- В чем дело, малыш? Ты нас боишься? С чего это ты вдруг стал таким приветливым?
Уайли, не теряя времени, слез с седла. Я шагнул было к своей лошади, но рыжий направил на меня свою винтовку:
- Стой спокойно, малыш, если ты не хочешь, чтобы твой желудок выпал не травку.
Третий, который был тогда с Уайли в нашу первую встречу, уже отвязывал веревку от своего седла. Вдруг я действительно испугался. Я был здесь совсем один против троих, которые явно задумали что-то нехорошее. Я пожалел, что у меня нет револьвера и прикинул, успею ли скрыться в доме и захлопнуть дверь.
Бежать в лес было бесполезно - меня или догонят, или пристрелят. Рыжий не переставал ухмыляться. Уайли направился ко мне и я прыгнул к двери.
Но рыжий накинул петлю мне на шею еще до того, как я ступил на первую ступеньку, его лошадь встала на дыбы и я упал на землю. Я слышал, что, бывало, людей душили насмерть такой петлей, поэтому обеими руками ухватился за веревку. Но он снова дернул и петля затянулась. Тогда Уайли подошел ко мне, держа в руках дубинку фута четыре длиной..
Только я встал, меня опять свалили наземь, а Уайли начал колотить меня этой дубинкой. Я угадал его движение и попытался увернуться. Наверное, я немного опоздал, потому что он хлестнул меня прямо по плечу и нацелился снова. Я попробовал встать, но веревка опять уложила меня и после этого я помнил только ужасную боль от пробоев. Уайли замахнулся своей дубинкой. Он бил меня по голове, по плечам и по спине.
Я собрался, вскочил и бросился на него, ударив его своей головой, отчего он повалился на траву. Тогда я прыгнул на него обеими ногами. Они опять опрокинули меня веревкой и я упал навзничь, но когда Уайли накинулся на меня, я обеими ногами пнул его в колено изо всех сил.
Он опять упал, рыча от боли и ярости, а я перекатился и устремился на него. Мне показалось, что рыжий не очень-то старался и что он был совсем не против падения Уайли. Они оба со своим приятелем так и покатывались со смеху.
Уайли опять ударил меня по голове и я рухнул на колени. Я чувствовал, как мои глаза заливает кровью, и снова бросился на него. Он увернулся и ударил меня неуклюжим движением. Затем он замахнулся еще раз, но я вернул ему удар и он упал.
Израненный и весь измученный, я смог только попытаться броситься на него. Но когда он поднялся, он принялся за меня серьезно. Позже я так и не смог вспомнить сколько раз он ударил меня, помню только, как он хлестал меня в ужасной ярости. Когда я, наконец, опять попытался встать, он нанес мне ужасный удар в бок, я почувствовал страшную боль и просто рухнул на землю. Боль охватила меня и я вцепился зубами в траву, чтобы они не слышали моих стонов.
Уайли встал надо мной и я услышал, как рыжий говорит ему:
- Эй, Уайли! Пусть себе полежит! Ты свое отплатил.
- Я убью его!
- Брось! Черт возьми, ты его здорово отделал! Так он никогда не доберется до дома. Я думаю, последним ударом ты переломал ему ребра. Оставь его!
Сознание я не потерял и ясно слышал все, что они говорили. Мне было все равно, убьют меня или нет, так у меня все болело. Наконец, я услышал как они отъезжают. Я остался лежать, думая о том, что скоро наступит ночь и наши лошади останутся один на один с хищниками.
Вскоре я впал в забытье и когда опять открыл глаза, было уже совсем темно. Должно быть стемнело уже давно, потому что я совершенно вымок от росы. И замерз так, что едва мог дышать.
Цепляясь за траву, я пополз к лестнице. Ко мне кто-то приближался. Это оказался мой конь.
- Брауни! - позвал я его. - Брауни! Он подошел поближе, тихонько похрапывая, так как от меня пахло кровью, и встал рядом. Мне удалось приподняться немного и ухватиться за стремя. Я подтянулся и мой бок пронзила такая боль, словно бы туда воткнули нож, поэтому я уткнулся в бок коня и шепотом начал успокаивать его.
Моя голова трещала, да и все тело мучительно болело. В седло мне не забраться. Я просто не смогу это сделать. Оставалось только добраться до хижины и развести огонь.
Кое-как я взял поводья и завязал их за переднюю луку седла, затем достал винтовку из чехла и снял седельные сумки, в которых лежала еда. После этого я оперся на винтовку похлопал жеребца по холке со словами:
- Домой, Брауни! Иди домой! - Брауни отошел немного и остановился.
Он не хотел уходить. Потом я, наверное, опять забылся, потому что очнулся только от холода и озноба. Кое-как заполз в дом. Винтовку я затащил с собой и закрыл дверь.
В доме были дрова и все, необходимое для очага. Мне удалось разжечь огонь. Я подложил побольше поленьев и снова отключился.
Ночью я наполовину проснулся от слабости и боли. Огонь потух. Я подбросил еще дров и заметил кофейник.
Внутри осталось немного кофе, но слишком мало для меня. Я поставил его на угли. После этого я сел, весь дрожа и чувствуя боль в голове и в ребрах, а также озноб и ломоту во всем теле.
Все остальное время я провел в бреду, но когда сознание опять ко мне вернулось - я очнулся от боли, наверное, - в комнате стоял запах кофе. У меня в сумках вместе с едой лежала чашка. Я достал ее и налил себе кофе. Мне удалось сделать один или два глотка, все остальное пролилось. Как бы то ни было, но кофе был вкусный. Я опять впал в забытье, измученный до предела болью и слабостью. Почему я не послушал Чакнтри! Не стоило приезжать люда и вообще доверять этим людям!