Меня нашла она. Та девушка. Я был очень слаб. Она пересекла плоскогорье и обнаружила меня в хижине. Стоял ясный день и я полностью пришел в себя, н двигаться еще не мог. Я просто лежал на полу, слабый и больной, ожидая смерти.
Я слышал, как к дому подошла лошадь. Сначала я думал, что это Брауни или что это вернулись те трое, но никак не дикая лошадь. Она подошла к самой хижине и я услышал скрип седла.
Затем кто-то вскрикнул - наверное, она увидела кровь на ступеньках. Дверь распахнулась и я опять услышал вскрик. Все было как во сне, будто я еще не совсем проснулся или что-то в этом роде. Я чувствовал, как она прикасается к моему плечу, как поворачивает меня на спину, но это было так больно, что я закричал.
Следующим, что я помню, был треск ломаемых дров и запах дыма. Я услышал, как горит огонь. Я слышал, как потрескивают сосновые дрова и почуял их запах. Я чувствовал себя очень плохо и не был в состоянии ни говорить, ни шевелиться.
Она взяла какие-то тряпки и вытерла мне лицо, промыла раны, мягко прикасаясь тут и там. Затем она ощупала меня всего в поисках переломов и больных мест. Когда она дошла до ребер, я сразу же закричал.
Она вышла за водой и принесла еще дров. И когда мои глаза опять открылись, я увидел ее. Само собой, она была красавица, хоть и не блондинка. Ее волосы были не золотыми, а темно-рыжими с легкой позолотой и куда краше любой золотоволосой девушки, которую я когда-либо видел в жизни.
- Отец, - прошептал я. - Я бросил его лошадей... Я резал шесты. Я бросил их...
- Не беспокойся об этом, - ответила она. - С ними все будет в порядке.
- Папа очень ценит этих лошадей. Я должен...
- Лежи спокойно. Я передам весточку твоему отцу, а лошадей заберу потом.
Она приготовила суп и немного покормила меня. Я чувствовал, как ее пальцы прикасаются к моему телу, которое болело от каждого прикосновения. Вскоре я опять забылся и когда очнулся опять, услышал его голос. Голос Чантри.
- Его конь прибежал домой один, - говорил Чантри, - и я убедил его отца остаться охранять дом. Эти люди сразу же его сожгут, дай только шанс.
- Вы приехали сразу сюда?
- Я прошел по следам Доби до лошадей. С ними все в порядке. Я напоил их, снова стреножил и поехал сюда. Он нашел проход через расщелину и я тоже прошел по ней. Я знал, что он пойдет сюда.
Чантри подошел поближе и наклонился надо мной. Мне казалось, что между нами сотни километров и я плыву в каком-то сонном царстве. Голоса долетали до меня слабым эхом:
- Ему здорово досталось, - услышал я слова Чантри. - Думаю, у него сломана пара ребер и палец.
Он поднял мою руку:
- Видите? Ожог от веревки. Они связали его и он пытался ухватить веревку. Видимо, их было как минимум двое, а может и больше. Этот парень настоящий боец.
Он ощупал мое тело. Я почувствовал его пальцы на своих ребрах и вздрогнул от этого прикосновения. Затем я опять услышал его голос:
- На палец мы наложим шину. Штаны придется разорвать и крепко перевязать бок, чтобы закрепить ребра на месте. Я умею так срастить ребра, что и следа не останется. Остальное - это лишь порезы да ссадины. Если есть другие серьезные повреждения, время покажет. Он получил несколько крепких ударов по голове.
- А как мы его повезем?
- На травуа - индейских волокушах. Точно так же, как индейцы с равнин перевозят свое добро и раненых. Я пойду вырежу пару шестов и мы соорудим носилки.
Они еще поговорили и Чантри ушел. Когда я опять почувствовал себя лучше, мы были в хижине одни - я и она. Я открыл глаза. Каждая частичка меня ныла, а голова ужасно раскалывалась.
Когда она заметила, что я проснулся, она подошла и покормила супом с ложечки. Суп был очень вкусный.
- Спасибо, - пробормотал я.
- Сколько их было?
- Трое. Один набросил на меня лассо, но я все равно свалил Уайли. Даже два или три раза. Мы боролись на поляне, а рыжий...
- Громила Бэйнс.
- Он держал меня на лассо достаточно свободно для того, чтобы я мог драться. Думаю, что может быть он совсем не возражал против того, чтобы я побил Уайли.
- Разумеется. Громиле на все наплевать. Но он ценит выдержку. Если ты показал свой характер, ему могла это понравиться.
- Я отделал его. Я отделал-таки Уайли.
- Молодец. А сейчас отдыхай.
Мы спускались с гор ужасно долго. Грузовые лошади шли сзади и волочили шесты, которые я нарезал. Были моменты, когда я отчетливо осознавал происходящее, а временами проваливался в забытье. А иногда дорожная тряска вызывала просто нестерпимую боль. Но они довезли меня до дому. Чантри и она.
Отец ждал нас с ружьем в руках. Он стоял у ворот и следил за тем, как мы приближаемся. Когда он меня увидел, он чуть не заплакал, а уж плаксой его не назовешь.
- Он выглядит хуже, чем есть, - успокоил его Чантри. - У тебя крепкий парень, Керноган.
- Он хороший мальчик, - ответил отец. - Он всегда был славным и всегда мне помогал. Я думал найти для него землю, чтобы ему было легче, чем мне, начать свою жизнь. Но сейчас... Я просто не знаю. Наверное...
- Не надо. Оставайтесь здесь. Это хорошее место, - голос Чантри вдруг изменился. - Это хорошая земля, выкупленная по закону у индейцев. Придет время, и я передам тебе все права на нее.
Еще долгое время после того, как они внесли меня в дом и уложили в постель, я слышал как она разговаривала с ними. Она не была блондинкой с золотыми локонами, но она была красива, она невероятно прекрасно. А двадцать мет - это совсем немного. В следующем году мне будет уже семнадцать и я стану совсем взрослым мужчиной. К тому же, она сама сказала, что у меня есть выдержка.
Некоторое время спустя я слышал, как отец сказал:
- Если здесь ничего нет и ты в этом уверен, почему бы не рассказать им все начистоту?
- Я пытался. Они слишком недоверчивы, Керноган. Люди откажутся от чего угодно, но только не от своей веры. И они возненавидят тебя, если ты скажешь, что они верят в ничто. А если доказать им это, они возненавидят тебя за то, что ты выставил их дураками. Иногда они все понимают, но любить тебя все равно не будут. Я видел людей, которые приходят на место, где по слухам зарыты сокровища. И хотя вся земля там уже перекопана вдоль и поперек, они роют еще одну яму, а за ней еще. Одно я знаю точно - мой брат жил здесь некоторое время. И если бы здесь было что-нибудь ценное, он бы нашел. А будучи аккуратным человеком, обязательно оставил бы ключ к разгадке. Я так думаю, - Чантри помолчал. - Кроме того, зная его, я могу предположить, что он оставил такой ключ, что только один я способен найти его.
- Что это может быть? Чантри пожал плечами. - Я должен вспомнить наши с ним отношения и определить какие из моих наклонностей он знал лучше всего. Клайв был прекрасным человеком, куда лучше, чем я, с какой стороны ни посмотри. И у него был изощренный ум, как и у меня. И что бы ни представлял из себя ключ к разгадке, любому другому просто бесполезно искать его.
- Ну, что ж, - сказал отец, - мне так и в жизнь не догадаться, что это за ключ и как ты его собираешься искать.
- Мне надо возвращаться, - сказала Марни. Чантри повернулся к ней:
- Нет, оставайся здесь.
- Я должна вернуться. Хотя бы в последний
раз. Там мои вещи. Они мне нужны.
- А они не узнают, что ты была в хижине?
- Нет, не думаю. Но они туда еще придут. Мак Моуэт наверняка подумает, что сможет отыскать там клад. Они растащат дом по бревнышку.
- А может быть и нет, - сказал Оуэн Чантри. - Может быть, они найдут там меня.
- Одного? Против всех?
- Я буду не в доме. Я собираюсь сохранить за собой свободу действий.
Я услышал, как Чантри заходил по комнате.
- Да, мне кажется, я так и сделаю. Я должен быть там, когда они придут. Я хочу спасти эту хижину.
- Это дикое, ужасно дикое место, - сказал отец. - Зимой эту хижину может запросто занести снегом. Должно быть, высота там не меньше девяти тысяч футов.
- Я бывал и не в таких переделках.
Я так и не увидел, как она ушла. Когда я проснулся, ее уже не было и только в воздухе остался легкий запах ее духов. Но я боялся за нее, я по-настоящему испугался. У меня было плохое предчувствие. Не надо было ей возвращаться назад...
Я попытался сесть, но мой бок пронзила такая боль, что я тут же повалился обратно, хватая ртом воздух.
Она ушла и я ничего не мог с этим поделать. Если бы у меня была моя старая винтовка и я был бы в тех скалах! Ну, может быть, у меня ничего бы и не получилось, но я хотя бы попытался!
Вдруг у кровати появился Чантри: