- Тебе бы лучше уехать отсюда, - неожиданно произнес Фрэнк. - Они не собираются крутить вокруг да около. Ты здесь и они думают, что тебе кое-что известно. Они или убьют тебя, или заставят говорить.
- Посмотрим, - холодно ответил Оуэн. - А ты мне нравишься, Фрэнк. Мне кажется, что ты хороший человек, слишком хороший для твоих дружков. Прошу тебя, уезжай от них.
Фрэнк посмотрел на Чантри и повернул лошадь:
- Это моя семья. И я буду там же, где и они.
И он уехал, пустив лошадь шагом, а затем переведя ее на рысь. Оуэн Чантри проследил за ним взглядом, а потом вернулся в хижину.
Еще раз он быстро тщательно осмотрел все вокруг. Ничего, никакого ключа. Если он что-то проглядел, это не имеет значения. Раз уж он, с его знанием образа мыслей Клайва, не нашел ничего, то уж они-то и подавно не найдут.
Он вышел из дому, пересек лужайку и подошел к своей лошади. Пора было ехать.
Прежде всего, надо было разыскать Марни.
Он почувствовал, как внутри поднимается страх. Страх и беспомощность. Как он отыщет ее не этих безлюдных просторах?
Глава десятая
Оуэн Чантри направил своего вороного на север. Возвращаться к Керноганам, чтобы рассказать им о своих намерениях, было бы лишней тратой времени. Лучше было этого не делать. К тому же, Доби, скорее всего, захочет поехать с ним, а Оуэн не хотел, чтобы ему мешали. Это были дикие места, обширные и безлюдные земли.
Он ехал на восток, пока позволяла местность, и наткнулся на тропинку, идущую с севера на юг. Именно по этой тропе он добрался до хижины на плоскогорье в первый раз. Здесь он и повернул на север. В пыли перед ним виднелись следы Фрэнка и Оуэн ехал, не останавливаясь. Сидя по следам, Фрэнк тоже торопился.
Чантри въехал на вражескую территорию, поэтому держал винтовку в руках, готовый в любую минуту открыть огонь или, если понадобится, спрыгнуть с лошади с скрыться в чаще.
С плоскогорья в северной части каньона спустилась на тропинку цепочка следов еще одной лошади. Всадник, кто бы он ни был, проехал здесь до Фрэнка.
Воздух был прохладен и очень чист. Остановившись, чтобы изучить следы перед собой, Чантри глубоко вдохнул свежий горный воздух. Судя по растительности вокруг, он находился на высоте десять тысяч футов.
Высоко над головой на синем небе чертил круги орел. Где-то вдалеке прогремел гром. После полудня, как обычно, будет гроза. На фоне черных облаков ярко вспыхнул зигзаг молнии. Его вороной двинулся вперед сам по себе и Чантри не мешал ему. Уши жеребца прижались к голове - он чуял тревогу своего хозяина.
Чантри взял винтовку наизготовку - следы, по которым он сейчас ехал, были совсем свежими.
Вдруг след раздвоился и Чантри встал. Следы нырнули вниз и пересекли мелкую речушки. Ее чистые и холодные воды быстро бежали между камней. Он переехал реку, поднялся на противоположный берег и поехал по следу, внимательно изучая его.
Пять коней... и еще один, который держался в стороне от тропинки. Среди травы и полевых цветов были ясно видны свежие отпечатки. Ему были знакомы следы лошади Марни и он был уверен, что видит их снова.
Теперь он скакал быстро, в глубоком волнении. Тропа вела его по самому дну каньона, который в этом месте был в полмили шириной. Чантри пересек еще один ручей, спускавшийся с обрыва, и поднялся наверх через провал, образовавшийся в стене каньона после того, как часть ее обвалилась.
Вдруг характер следов изменился. Чантри изучал их около часа, все лошади перешли на бег. Как давно это случилось? Час, два часа назад? Скорее всего, еще раньше. Очевидно, всадник на первой лошади, который ехал сбоку от тропинки и который, по мнению Чантри, была Марни, Заметил своих преследователей и пустил лошадь галопом. В смертельно опасной скачке она проехала по узкой и извилистой тропе, спускавшейся между деревьями на большую поляну и ее лошади несколько раз пришлось прыгать через действительно опасные ямы. Затем вдруг, на пересечении с другой тропой, огибавшей поляну, следы ее лошади просто исчезли.
Преследователи тоже остановились, чтобы осмотреться вокруг. Тропинка, на которую выехала Марни, вела на запад и на восток, но вот в какую же сторону она поехала?
Где она?
Ее преследователи повернули на запад и поскакали быстрым галопом. Оуэн Чантри не стал спешить и сам все оглядел, не желая повторить их ошибку, если они действительно ошиблись. От этого могла зависеть жизнь Марни.
И они в самом деле ошиблись, так как повсюду были видны и следы, ведущие в обратном направлении и перекрывавшие собой все прочие отпечатки.
Однако, Чантри все еще не двигался. Он начал не торопясь размышлять. Она была необычайно проницательной девушкой и знала лес. Он подумал, что здесь, выиграв немного времени, она решила оторваться от преследователей.
Он должен был догадаться! Он должен был восстановить то, что не знал.
Чантри повернул на север и перевалил через горный хребет, похожий на расческу, который отходил на запад от горы, возвышавшейся прямо перед ним. Высота этой горы была тринадцать тысяч футов или даже больше. Он пересек быстрой рысью еще один луг, шаря взглядом по траве в поисках следов, и объехал еще одно озеро.
Вдруг он очутился на тропинке, едва видной и давно заброшенной. Она вела на запад мимо бобровых запруд и все еще стоящих, но уже мертвых деревьев, и скрывалась в сгущавшейся лесной тени.
Здесь было влажно и прохладно. Он чувствовал запахи леса - запах сосны и ели, свежей травы и тонкий аромат цветов. Вдруг он разом остановился. Звук... Что-то двигалось неподалеку. Жеребец всхрапнул и попытался было повернуть назад. Тут-то Чантри его и увидел.
Огромный гризли, стоящий на всех своих четырех лапах, почти такой же высокий, как и конь Оуэна, и уж наверняка в половину тяжелее. Медведь стоял на тропе прямо перед ними и явно не собирался никуда уходить.
Оуэн тихонько заговорил, успокаивая своего коня и держа винтовку в правой руке. Конь под ним перебирал копытами, готовый умчаться прочь.
Медведь поднялся на задние лапы, пытаясь разглядеть их в неясной полутьме.
- Все хорошо, малыш, - спокойно произнес Чантри, обращаясь и к коню, и к медведю. Затем он добавил чуть громче, уже только для одного медведя, Мы на собираемся нападать на тебя. Иди своей дорогой, а мы пойдем своей.
Медведь не нападает, стоя на задних лапах, а этого огромного гризли, казалось, просто разбирает любопытство. Медведи предпочитают есть муравьев, гусениц, ягоды, орехи и корешки и лишь некоторые из них охотятся за мясом.
Вороной попятился, храпя. Медведь следил за тем, как копыта жеребца стучат по тропе. Оуэн Чантри придержал коня, уговаривая его тихим голосам, но не опуская винтовки.
На таком расстоянии, если медведь решит напасть, они могли хлебнуть лиха. Медведь на коротких дистанциях может двигаться со скоростью молнии, а этот выглядел просто чудовищем, хотя в неясном свете и мог показаться Оуэну больше, чем был на самом деле. Его жеребец тоже был весьма проворен и мог развернуться на пятачке. Лучше всего было бы выстрелить и бежать прочь, но Чантри надо было во что бы то ни стало проехать по тропе, которую загораживал собой медведь.
Наконец, после, казалось, нескончаемо долгой проверки, Чантри услышал как медведь фыркнул, пытаясь уловить их запах, затем спокойно повернулся и скрылся в чаще.
Чантри подождал, сдерживая коня, пока звуки шагов медведя затихнут вдалеке, а затем двинулся дальше по тропе.
- Не стоит волноваться, - громко сказал он своему коню. - Он просто очень любопытный.
Уже сильно стемнело и следы не были видны. Чантри доверился чутью жеребца. Конь не сойдет с тропы, а по его ушам и по его реакции Чантри узнает обо всем, что будет твориться вокруг и что потребует его вмешательства.
Его конь шагом шел вперед по едва заметной тропе. Наступила ночь, принеся с собой холод. Со снежных вершин вокруг задул легкий ветерок. До границы леса оставалось всего лишь около тысячи футов вверх и там как раз играли последние лучи солнца.
Он устраивался на ночь и собирал валежник возле упавших деревьев уже при свете луны. Неподалеку слышалось журчание маленького ручейка, образовавшегося от таяния снегов, и, выбрав самое удобное место для ночлега, он разжег небольшой костерок и поставил кофе. Пожевав полоску солонины, он стал смотреть через черную бездну неба на звезды, появлявшиеся в сгущающихся сумерках у него над головой.
Сколько еще горит одиноких костров? Сколько фимиама возносится в небо в честь богов одиночества? И сколько зажжется новых?
Он криво усмехнулся и достал сковороду. В костер полетела еще пара сосновых шишек и пламя взметнулось вверх. Он был очень огорчен и раздражен тем, что не нашел Марни Фокс, и тревожился от мысли, что не найдет ее никогда.