На кухне уже вовсю хлопотала Мари. Когда маму забрали, а я сбежала, мой отец предложил свояченице перебраться с сыном к нам в дом. Я уверенна, что он это сделал скорее из удобства для себя, чем из благодарности к Мари за то, что она согласилась ухаживать за его женой. Сам он никогда бы не смог позаботиться о ком-либо должным образом, ведь это претило его самолюбию.
Мне на встречу выбежал Пет с блинчиком в одной руке и бананом во второй.
- Петер! Сядь и доешь за столом! Ну что за несносный ребенок! – кричала ему вслед Мари, но Петер не слушал ее.
Он увидел меня и довольная, хитрая ухмылка появилась до его ангельском личике.
- Ани! Побезали епить снегоика! В саду идет снег! Посли! Сколее!
Я удивленно вскинула брови и посмотрела на Мари.
- Выпал снег? Первый за эту зиму?
- Ага, во дворе все белым-бело, - она улыбнулась. – А в саду вообще сказка! Вероника обожала это время года…Ее абрикосовые деревья становятся особенно очаровательными…,- улыбка поникла и в глазах цвета утреннего неба заплескалась тоска.
- Да, я знаю…Мари, когда я уже смогу ее навестить? Мне просто не терпится ее увидеть. Я так виновата перед ней и хочу попросить прощения…
- Да, виновата. Вот только она не поймет твоих извинений. Она…Понимаешь, она не знает тебя…
- Как это не знает? Я ее дочь! Она меня родила! Она меня воспитывала! Она не может меня не знать! Ты же написала мне, что она спрашивала обо мне…Значит, она помнит…
Мой голос с крика резко упал до сипения. Меня душили слезы, боль, злость. Она моя мать. Как мать может не знать своего ребенка? Как?
- Ани, успокойся. Я писала, что она спрашивала о тебе…Точнее, она спрашивала о некой Анне. То, что ты ее дочь, она не помнит.
- Мари, что за бред? Как она тогда узнала мое имя, если не в курсе, что я ее дочь?
- Понимаешь, я пришла утром к Веронике в больницу. Она была чем-то обеспокоена. Я спросила, в чем дело. Оказалось, что ей приснился сон, в котором была девушка по имени Анна. В ее сне вы вместе готовили абрикосовый пирог. Вероника сказала, что вы вели себя, как близкие люди. Но она не могла вспомнить тебя.
- Ты…Ты рассказала ей?
- Нет. Прости…
- Но почему? Мари! Это был единственный раз, когда мама говорила обо мне за два года! Это был мой единственный шанс снова быть рядом с ней! Ты лишила меня его!!!
Я была в таком шоке, что невольно снова перешла на крик. Во мне бушевала ярость! Я по первому зову примчалась черт знает откуда! А оказалось, что зря…
- Я ничего тебя не лишала, Анна, - спокойно ответила Мари. – Ты сама себя всего лишила. Если бы я сразу рассказала ей о тебе, то она бы обязательно задала бы вопрос, почему за два года она ни разу! Слышишь? НИ РАЗУ! Не видела, чтобы ты приходила к ней…, - теперь и Мари перешла на крик. – Ты уехала…и я не была уверенна в том, вернешься ли ты когда-нибудь…
Похоже, она поняла, что теряет над собой контроль, и постаралась быстро взять себя в руки. После ее слов я словно в Северно-Ледовитый океан окунулась. Вся ярость куда-то исчезла, а на смену ей пришло ощущение разочарования с примесью отчаяния. Я понимала, что она права…Я и вправду сбежала и самое страшное, что за эти два года меня не посетила мысль о том, чтобы увидеть маму. Я трусливо отсиживалась на краю света, пока моя мать страдала…Я повела себя как…как отец. Эгоистично, самолюбиво и безжалостно. Думала лишь о том, что МОЯ жизнь рухнула, что МНЕ сложно, что СЕБЯ нужно спасать…Бедная, несчастная сволочь! Отвращение к себе затопило мое сознание на пару с презрением.
Похоже, мои эмоции ярко отражались на моем лице, потому что Мари подошла ко мне и обняла.
- Где бы я тебя искала, милая, если бы она попросила привести тебя? Прости…
- Ох, Мари! Это ты меня прости! Я – последняя тварь. Мелочная и трусливая тварь. Ты правильно сделала, что не сказала ей обо мне. Это стало бы для нее еще одним ударом, чего я бы себе точно не смогла простить никогда!
- Милая! Анна! Что ты такое говоришь? Никакая ты не тварь! Это было шоком для тебя, тебе было страшно, ты не знала, что будет дальше…Понятное дело, что побег из этого ада показался тебе спасением. Ни в коем случае не кори себя за это!
- Мари?
- Да, моя радость.