- Вот, минуту назад еще брыкались! - с улыбкой он положил мне на стол рыбу. – Еле успел добежать домой! Там на дворе такое твориться, что и Герда носа не высунет – унесет! – и он снова засмеялся добродушным хриплым смехом.
Дима, сколько я его знала, всегда был весел и никогда не унывал. Все у него было просто, проблемы решались, даже еще не начавшись. Он без памяти любил свою жену и дочь, был готов горы свернуть ради них. Лера, в свою очередь, поддерживала мужа, слова поперек не говорила, а если и ругалась с ним, так лишь из-за того, что он не бережет себя. Виктор Алексеевич всегда мне говорил: «Котовские – они не муж и жена, Анечка. Они, прежде всего – друзья». И я была согласна с Вдовским. Доверие – это самое важное в отношениях. И самое хрупкое.
Я благодарно кивнула Диме за рыбу и принялась ее чистить. Он долго стоял и наблюдал за моей работой, а потом задал вопрос, от которого я чуть не выронила скользкую тварь в мусорку:
- Аня, что же ты, домой не написала ни разу за два года-то? Мать ведь, наверняка, с ума сходит, думая, куда ты пропала?
Нет! Прошу! Не говори о маме! Не надо! На глаза навернулись слезы. Я подняла на него взгляд и холодно ответила:
- Мне писать некуда и некому. И говорить об этом мы не будем.
Он укоризненно покачал головой, но продолжать не стал. Поворачиваясь, он пробубнел «извини» и затем скрылся за дверью в гостиной. Я стояла с ножом в одной руке и с рыбиной в другой. Мои плечи сотрясла дрожь, ноги стали ватными. Пришлось выложить все из рук на стол и присесть. Мне необходимо успокоиться. В голове снова шныряли мысли, а перед глазами возник калейдоскоп из размытых образов моей прошлой жизни. Я попыталась унять дрожь, обхватив себя руками. Минут через 10 меня отпустило.
***
Поужинав, мы разбрелись каждый в свой угол. Я села составлять список продуктов на следующую неделю. В кладовой напрочь истощились запасы сахара, муки и круп. Я также написала про мясо, творог и яйца. Сейчас конец ноября. Нужно в следующую посылку не забыть включить утку и мандарины. Ведь под Новый год никто не возьмется лететь на край света, чтобы исследователи-полярники полакомились традиционно праздничной кухней. Кроме списка продуктов, в конверт я положила еще один лист бумаги, свернутый вчетверо. Дима был не прав, когда сказал, что за два года я ни разу не отправила весточку домой. Всегда! Каждые две недели вместе с авиапочтой я в тайне от остальных отправляла небольшое письмо для моих родных. Макс, пилот-почтальон, добросовестно хранил мой секрет и всякий раз привозил мне ответ. Если бы остальные члены экспедиции знали, что я переписываюсь с «домашними», то мне пришлось бы отвечать на массу глупых и ненужных вопросов типа: «Ну как там родители?», «А как они отнеслись к твоему решению отправится в Арктику?» или «Как они тебя вообще отпустили», и самый болезненный для меня вопрос – это простое и, казалось бы, небрежное - «Скучаешь?». Я бы не вынесла. Да, скучаю! Безумно скучаю! Вот только мое возвращение этого не изменит.