Еще на белой земле такыра я вижу коричневый камень размером с кулак взрослого человека. Поднимаю, счищаю глину, осматриваю. Странный камень! В нем видны пустые продолговатые ячейки, расположенные рядом и аккуратные. Одна из них запечатана, а в другой — через крышечку проделано маленькое отверстие. Что-то очень знакомое мне чудится в этом коричневом камне.
Я сразу же вспоминаю. Ведь это типичное гнездо истребителя цветочных пауков осы сцелифрона, тонкой, стройной, с талией, будто палочка. Оса сцелифрон — их в наших краях два вида — искусная строительница гнезд для своих личинок. В укромных тенистых местах, защищенных от лучей солнца и дождя, она из тонкой и однородной глины лепит аккуратную кубышку продольной формы и, заполнив ее парализованными цветочными пауками, откладывает на этот провиант яичко. Потом кубышка, снабженная непортящимися «консервами», запечатывается глиняной крышкой и рядом, с ней сооружаются другие такие же.
Территория городища заросла саксаулом, а разрушенные стены со временем сильно оплыли
Я продолжаю изучать находку. Пустые ячейки — те, из которых вывелись молодые осы. В одной запечатанной личинка не развилась или развилась, но погибла. Такое случается часто с потомством этой осы В другой ячейке видно только маленькое отверстие. Детку сцелифрона поразил наездник, отложив в нее яичко. Личинка наездника уничтожила обитательницу ячейки и, превратившись во взрослого наездника выбралась наружу. Из третьей и четвертой ячеек я осторожно извлекаю другие глиняные ячейки. Они слеплены из крошечных и тоже окаменевших комочков глины, аккуратно подогнанных друг к другу и снаружи шероховатых. Я легко узнаю в этом сооружении жилище личинки другой осы — маленького помпилла. Она тоже охотится на пауков, а ячейки из глины помещает в различные полости, в стебли растений, в щели между строениями, любит и пустующие гнезда сцелифронов.
Все это мне понятно, подобное не раз встречалось. Но как гнездо сцелифрона и ее квартирантов — ос помпилл, построенное из глины, превратилось в прочный коричнево-красный камень?
Ответ мог быть только один. В городе-крепости находились дома. Где-нибудь под крышей одного из них и нашла приют для своего гнезда оса сцелифрон. Когда город был разрушен и сожжен, глиняное гнездо в огне превратилось в камень. В руках энтомолога кусочек обожженного глиняного домика осы пролил крохотный лучик света на жизнь тех, кто воздвиг этот ныне мертвый город.
Теперь сделаем пробный раскоп площадью в квадратный метр и глубиной в полтора метра. Он отнимает у нас немало времени. В светлой земле мы насчитали шесть прослоек со следами прокаленной земли, золы и углей. Тут же кости верблюда, лошади, барана, коровы и дикой свиньи! Ислам проник в южные районы Казахстана только в VIII–IX веках. Пережитки домусульманских верований были весьма сильны в народе, и каноны мусульманской религии соблюдались не строго. И еще находка — череп собаки, среднеазиатской борзой тазы! Почему он здесь оказался? Эта собака была охотничьей. Возможно, ее почитали и после гибели похоронили. Сейчас эта порода собак почти исчезла. Между тем раньше она широко применялась в охоте на лисиц и зайцев, останавливала и волка, в то время как за ней мчался на лошади всадник. У тазы короткая шерсть, она не приспособлена к суровым зимам пустыни, и, судя по сохранившимся рассказам, раньше зимой охотник после удачной погони прятал ее под тулуп. Все говорит о южном ее происхождении.
Накладывая очередную порцию глины, оса-сцелифрон сильно вибрирует крыльями, вибрация их передается челюстям — главному орудию лепки. Таким образом искусная мастерица использует самый настоящий вибратор, подобный тому, который применяют современные строители при укладке бетона в фундамент
И в довершении всего в самом нижнем слое на глубине полтора метра оказался совершенно целый одинокий зуб — нижний резец джейрана. Эта находка обескуражила. Джейран не мог потерять один зуб, к тому же довольно хороший и судя по всему принадлежавший молодому животному. К тому же зуб лежал в чистом слое земли. Будто его кто-то закопал. Впрочем, археологи не раз находили изолированные зубцы-резцы человека. Недавно в пещере у селения Цуцхвати на глубине пяти метров грузинским археологом Л. И. Мурашвили был найден зуб древнего человека — ребенка 12–13 лет (Природа, № 11; 1977 г., с. 160). Высказано предположение, что захоронение зуба имело какое-то ритуальное значение. Кто знает, быть может, этот обычай дошел и до сравнительно недавнего времени? Но стали зарывать в землю не человеческий зуб, а какого-либо животного.
Удивляет обилие костей домашних животных. Возможно, это остатки тризны. Может быть, после разорения городища случайно уцелевшие от гибели жители приходили сюда почтить память своих предков. По-видимому, в городище за крепостными стенами жили только верхушка знати, ремесленники и торговцы. Остальные, земледельцы и пастухи, располагались вблизи городища. При нашествии неприятелей, набегах кочевников расположенное вблизи население сходилось под защиту крепостных стен. Поэтому вокруг городища всюду масса осколков керамики, будто рядом с ним теснилось много народу или он сходился сюда в тревожные времена нападения врагов.
Кто же обитатели разрушенного города? Трудной и трагичной была судьба жителей Средней Азии. Они испытали множество нашествий завоевателей, поражения и победы, рабство и постоянные междоусобицы. Персы, греки, арабы, монголы и гунны прокатывались волнами по ее территории.
В районах Внутренней Азии в самые отдаленные времена, еще до новой эры, обитали племена, имевшие светлые волосы и голубые глаза. По строению черепа они были явные европеоиды. Племена эти на юге назывались «ди», на севере — «динли». Некоторые ученые относили эти племена к народам индогерманского происхождения, что, по-видимому, было ошибочным. Последующие исследования, в частности изучение погребений в Минусинской котловине, поколебали ранее утвердившееся мнение. Рыжие и голубоглазые азиаты представляли собою древнейшую ветвь европеиодов Homo sapiens, которая эволюционировала параллельно с нордической расой кельтов. Это были древние охотники за мамонтами и крупными копытными животными. В погоне за добычей они расселились в послеледниковый период по степям Европы и Азии.
Талантливый и рано умерший казахский ученый Ч. Валиханов, изучивший древнюю историю азиатских племен[4], сообщал, что еще в его времена, в начале XIX века, в Джунгарии обитало два народа: «буруты», или настоящие киргизы, и киргиз-кайсаки Большой орды, носящие название «усуней». Между этими двумя народами существовало племя, которое называлось «рыжими усунями» (сары-усунь). Это племя в довершение всего считало себя остатком большого народа. Рыжие усуни жили в низовьях реки Или и частично в пограничных районах Джунгарии. Они занимались в основном земледелием, изготовляли оригинальную домашнюю утварь, похожую на утварь глубокой древности. На карте, составленной Грум-Гржимайло (Природа, № 5, 1976 г.), обозначены усуни, занимавшие территорию современного Семиречья и Южного Прибалхашья. Этому остатку когда-то могущественного европеоидного племени, видимо, и принадлежал земледельческий район и ныне разрушенные города Сарыесик-Атырау. Вторжение полчищ Чингисхана окончательно смело остатки рыжих и голубоглазых азиатских европеоидов, не оставив от них следов. Впрочем, как писал в 1854 г. П. П. Семенов-Тян-Шанский[5], усуней тогда еще можно было искать между племенами кара-киргизов и киргизов Большой орды, среди которых, с одной стороны, встречаются изредка голубоглазые и русые, а с другой — уцелело слово «усунь», которым киргизы Большой орды обозначают два из своих родов в совокупности, а сарыбагиши — один из своих родов.
Ночью спалось плохо. Ворочалась и вздыхала Ольга, храпел и что-то бормотал Николай. Потом, когда я забылся сном, кто-то меня стал слегка трясти за плечо.