Там...
Там...
ТАМ...
... Этой ночью мне приснился папа, умерший двадцать пять лет назад. Он так и остался пятидесятилетним. А мне уже сорок три, отец старше на семь лет. Почти ровесники. Не люблю вспоминать о своём возрасте. Мне сорок три, я всё ещё красивая, и вовсе не собираюсь умирать.
Папа тоже не собирался. Пришел вечером с работы, лёг на диван и умер. Навсегда остался в далёком 1988-м. Знает ли он, что я выросла и стала взрослой? Или до сих пор считает меня маленькой?
Вот и во сне я - то ли студентка, то ли старшеклассница. Мы с папой куда-то едем... Домой, наверное, потому что уже вечер, я чувствую неимоверную усталость и очень хочу спать, но спать нельзя - мы всё едем и едем... Выходим на незнакомой станции из электрички (зачем?) и куда-то идём (куда? К кому?) - незнакомыми и странно знакомыми дворами, вслед за людьми.
Одноэтажное приземистое здание (столовая или кафе?) Папа предлагает здесь поужинать, и мне ничего не остаётся, как согласиться (как я могу возражать?). Мы долго стоим в длинной очереди, потом садимся за столик. Нам приносят почему-то не ужин, а обед.
В тарелке у отца что-то заманчивое, кажется блинчики... А у меня, как всегда, суп, с которым я , как всегда, долго ковыряюсь и никак не могу впихнуть его в себя, потому что не хочу. Хочу блинчики и знаю что мне их не видать: в меня не влезет - и суп, и второе... Всегда ем что-нибудь одно. Может, отказаться от супа? И тогда мне тоже принесут - эти похожие на маленькие солнышки, маслено блестящие блинчики с хрустящими ажурными краешками...
- Может, ну его, этот суп? - закинула я удочку... Но папа возразил:
- Не «ну», а доедай. А я пойду пока. Я тебя там подожду. - Прошёл между столиками к выходу и исчез. Да, забыла сказать, денег за обед с нас не потребовали, меню не предложили, что подали, то и ешьте, но ... блинчики пахли упоительно вкусно... Как дома.
Значит, ТАМ - кормят? В столовых. Всех кто придёт... Вон сколько народу. И странная тишина: молчат даже дети...
Покончив наконец с супом (мне принесли овощной, что-то вроде свекольника, а блинчиков так и не дали), я не стала дожидаться второго блюда и, охваченная неясной тревогой, поднялась из-за стола... Моё волнение было не напрасным: у выхода из кафе отца не оказалось. Я огляделась. В кафе было многолюдно, у выхода стояли люди, разговаривали негромко (о чём - я не расслышала). Домой они, похоже, не торопились.
Выйдя из кафе, все шли в одном направлении - вдоль серо-безликого многоэтажного дома, потом сворачивали за угол и исчезали из поля зрения. Мне ничего не оставалось делать, как идти вместе с людским потоком, высматривая среди них отца. Смотреть мешали вечерние сумерки, занавесившие всё вокруг серым туманом. Впрочем, сумерки были с самого начала сна, ещё когда мы ехали в электричке, только сейчас они сгустились, словно облако...
Значит, ТАМ - всегда вечер? И вечные сумерки?
Размышляя - неизвестно о чём - я шла и шла, а впереди и позади меня шли люди. Наверное, они приехали на одной с нами электричке и так же, кА и мы, отстояли очередь, чтобы поесть. И теперь - идут домой, - думала я. Несмотря на поздний час, людей на улице было много - и пожилых и молодёжи, и детей. Детей вели за руку матери, но были и такие, которые шли одни. Как их отпустили - одних?.. Шли и целыми семьями, весело обсуждая что-то на ходу. Обгоняя взрослых, дети бежали впереди, хохоча и балуясь.
Люди шли и шли - мимо нескончаемо длинного дома (разве бывают такие, дом уже давно должен был кончиться, а он все не кончался...) - и исчезали в серых непроглядных сумерках. Сумерки поглощали людей, их голоса и шаги... Я искала глазами отца - и не находила. Где же он? Он же обещал подождать, сказал: «Я тебя там подожду», а сам взял и ушёл, - с досадой думала я.
Значит, он меня ждёт - ТАМ! До сих пор меня ждёт, двадцать пять лет ждёт, и мы обязательно встретимся! Он никогда меня не обманывал...
Дойдя до конца дома, я свернула за угол - и, к своему ужасу, никого не увидела. Улица утопала в холодном тумане, за которым угадывались дома. Слева неясной массой темнели деревья - то ли парк, то ли лес... Окраина.
Я стояла на незнакомой, неведомо куда ведущей улице - одна. Все куда-то подевались, словно растворились в странно сгустившихся сумерках. А ведь я только что шла в толпе людей! Где же они? Разошлись по домам? Ведь уже почти ночь... Сидят в светлых комнатах и уставясь в экран телевизора, прихлёбывают горячий чай и наслаждаются желанным уютом и покоем.
Им хорошо, они у себя дома. А мой дом так далеко отсюда! - думала я с отчаянием. Так - куда же я иду по этой чужой, пустынной улице? И зачем? Отца нет, и мне его не найти, не догнать.