- Папа!! - отчаянно крикнула я в темноту, но он не отозвался. Ушёл вместе с другими, растворился в белёсом тумане. Обманул меня. Оставил одну.
Я вдруг поняла, что мне нельзя здесь оставаться, надо выбираться отсюда, пока совсем не стемнело. Бежать, бежать - из этого серого обволакивающего сознание тумана, в котором так легко - исчезнуть.
В смятении я повернула назад. Ноги сами несли меня вдоль нескончаемого, странно длинного дома. Сейчас будет кафе, где мы с папой ужинали, а от него дворами... Нет, дворами, пожалуй не стоит. Если идти все время прямо и никуда не сворачивать - то я наверняка выйду к станции. Сяду в электричку, и она привезёт меня к метро, на метро доеду до Ярославского вокзала, и через полчаса буду дома!
А папа? Как же - папа? Как я могла забыть о нём? Сердце по-щенячьи заскулило и сжалось, скорчилось внутри, вновь переживая горечь расставания...
Папа, папа... Что же ты наделал, куда ты ушёл, зачем? И мне теперь придётся ехать домой - одной (и жить придётся одной, без тебя!), а дома скажут: «Что ж ты одна приехала? А папа где?»
Папа, папа... Где ты? Растаял, растворился в нездешних кисельно-мутных сумерках, навсегда остался в прошлом, в далёком, забытом всеми 1988-м, куда - увы! - мне нельзя вернуться. Вот сегодня попробовала, хотела остаться и - не смогла. Не получилось. Только немного посидели с тобой за столиком какого-то странно тихого кафе, поговорили ни о чём, и ты снова ушёл от меня навсегда...
Но ты сказал, что подождёшь меня, и это вселяет надежду. Ты меня никогда не обманывал, и мы непременно встретимся. И в серых ласково-тёплых сумерках пойдём в наш новый дом. Там всё в точности так, как у нас дома: на стене тикают часы (их тебе подарили на пятидесятилетие, помнишь?). С кухни пахнет яблочным пирогом (ты больше всего любил яблочные, помнишь?). В холодильнике - твоё любимое «Жигулёвское», а по телевизору идёт итальянский сериал с Микеле Плачидо в главной роли.
Он неуловимо похож на тебя - у него твои глаза, и волосы такие же чёрные и так же зачесаны назад, открывая высокий умный лоб... Мы с мамой смотрим все фильмы с его участием - и видим на экране тебя. Твою улыбку. Твои глаза. «Здравствуй, папа!» - шепчу я сквозь слёзы.
- До свиданья, папа! Ещё увидимся. Ты обещал. Я знаю, ты меня ждёшь. Ты меня никогда не обманывал.
- Да, дочка. Раз обещал, значит увидимся. А сейчас - иди. Иди. Тебя ждут. Нельзя обманывать ничьих ожиданий, девочка моя. Ты должна. Ты обещала. Иди.
Что я обещала? Я ничего не помню...
*************************************************
- Мам, ты? Уже вставать? Сейчас, я сейчас... Ох, прости... будильник... вчера забыла завести...
- У неё опять бред. Может, ей ещё два кубика ввести?
- Да нет, похоже, в сознании. - На мой лоб ложится прохладная ладонь. Не мамина, мама встряхнула бы меня за плечи и стянула одеяло со словами: «Вставай, совсем совесть потеряла! И не говори мне, что ты не слышала будильник!»
- Риточка, ты... живая?! Девочка моя, маленькая моя, ты только не спи больше, ты же трое суток... спала... - Мне на лицо что-то капает... слёзы! Мамины. И ладонь её. Мама. Почему она плачет?
- Ма, я сейчас, я встану... - бормочу я скороговоркой, но встать не получается, я почти не чувствую тела, а сгиб руки странно покалывает. Скашиваю глаза и вижу тонкий шнур, тянущийся от моей руки куда-то вверх... Капельница! Интересненько...
Что, интересно, я делаю в больнице? С иглой в вене и непослушным, скованно-неподвижным телом, какое бывает только во сне. Меня вдруг осеняет: я всё ещё сплю. Закрываю глаза и жду: мамина рука на моем лбу - это значит, что я ещё маленькая, и папа ещё жив и сейчас придёт... - Ма, а папа где? Позови... - Я напрягаю непослушные мускулы, и с усилием приподнимаюсь на локте - том самом, в котором игла. Чёрт!! Как больно!
- Какого чёрта мне эту хрень воткнули, больно же! - вежливо осведомляюсь я у врача, и он расцветает улыбкой.
- Ну, вот видите, речь вполне... м-мм, осмысленна. А вы говорите, бред...
Чьи-то руки берут меня за плечи и прижимают к кровати.
- Стоять! Лежать, то есть. Оклематься не успела, а уже... Будильник, между прочим, не звенел, - хохотнул врач. - А вставать тебе пока нельзя... - И неожиданно заорал так, что я вздрогнула (игла в локтевом сгибе тоже вздрогнула и больно уколола - она была с врачом заодно):
- Выведите её отсюда немедленно! Немедленно! Вам кто разрешил?! Здесь нельзя находиться! Кто её сюда впустил? К чертям уволю! ...Держите её, вы что, не видите - она сейчас упадёт... Не надо было её сюда впускать, это зрелище не для родителей... А вы не волнуйтесь так, с вашей Ритой... всё в порядке. Вы же сами видите - выспалась, вставать собралась, и выразила недовольство персоналом. Значит, умирать больше не будет... Не будешь больше? Я тебя спрашиваю! - громыхнул врач, и я опасливо помотала головой, подтверждая, что не буду. Пока. А там посмотрим.