Почему-то чувствую себя сейчас именно зрительницей.
Эдвард тем временем достал... кажется, флейту, посмотрел на неё с секунду. Почему-то поёжился. И поднёс к губам.
Мелодию я сразу узнала - слушала, пока ждала его сегодня. Интересно кому он тогда играл?
Где-то далеко колокол пробил эту... хвалитню... хвалитну... как-то так. Три часа ночи, в общем.
Я повернулась, удобней устраиваясь на соломе. Эх, а первое время аллергия мучила на пару с простудой. Ничего, привыкаю...
Эдвард играл, внимательно смотря на меня - странный взгляд. Пугающе серьёзный. Я поёжилась.
А если подумать, мне ещё никогда никто из парней не играл. Даже на гитаре. И волосы не расчёсывал. И в шахматы никому и мысли не возникало предложить...
Отчего тогда здесь и налёта романтики не чувствуется?
- Эдвард? - тихо позвала я. - У тебя что-то случилось?
Музыка на время смолкла, а я поймала странно-настороженный, грустный взгляд.
Потом Эдвард снова заиграл - немного другую мелодию, но тоже красивую.
Я так и заснула под неё, как под колыбельную.
***
Следующим утром (по ощущениям - сильно после полудня или шестого часа, как здесь говорят) я проснулась, нашла на кровати со стороны Эдварда сменную одежду, у камина - завтрак-обед... А вот самого Эда, конечно, уже не было.
Сидеть в комнате одной не хотелось.
Через чёрный ход - а как ещё? - я проскользнула в парк. И тут же услыхала флейту.
Ага! Сейчас-то я узнаю, чем ты днём занимаешься...
Мелодия - не та, что прошлой ночью, повеселее - лилась ручейком со стороны беседки.
Я проверила на всякий случай, хорошо ли держится на волосах обруч и в порядке ли пла... блио. И поспешила на звук.
Вообще, по сторонам, конечно, стоит иногда смотреть. Так, может, и не налетела бы на эту страшную толстуху-башню... Я шарахнулась от неё, как от чумной и, честно говоря, совсем не ожидала, что тётка протянет руку, схватит меня чуть не за шиворот - а точнее за шею. Лапища у неё - зубы ротвейлера отдыхают.
Что-то тётка шипела, не знаю, не расслышала. Помню только, что флейта вдруг смолкла, эта... толстуха, наконец, отодвинулась, и мне открылся отличный обзор на беседку.
Эдвард целовался. С какой-то дамочкой. Разодетой в пух и прах. С колпаком, как у фей в сказке про Золушку.
Бр-р-р!
Меня толкнули назад, резко повернули, чего-то снова зашипели. Я уловила только последнюю фразу, сказанную чуть громче и понятнее:
- ... и если ты ещё раз... Поняла?
- Поняла,- машинально отозвалась я. "Поняла" - самая ходовая фраза на уроках французского. Впрочем, и тут сработало. Тётка отпустила, снова зыркнула и встала живым знаком "проезд запрещён".
Пришлось вернуться в комнату.
Но ждала я Эда на этот раз с больши-и-им нетерпением.
И конечно он пришёл ещё позже, чем обычно - в третьем часу ночи, в эту, которая хвалитны (господи, напридумывали!). Усталый и ещё более задумчивый.
Не замечая мой нетерпеливый взгляд, прошёл в комнату, стукнул засовом, свалился на кровать и с тяжёлым вздохом закрыл глаза.
А я впервые решила: хорошо, что стёкол в окнах здесь нет. От Эда стойко и очень странно, точнее непривычно, несло женскими духами. Противный такой аромат розы и чего-то... фрезии? Чего-то резкого.
Моя аллергия очень "вовремя" решила напомнить о себе.
Я всхлипнула-хлюпнула, отодвигаясь к окну, к свежему ветерку, со всей силы зажала нос. Эд повернул голову, посмотрел на меня сквозь ресницы.
- Катрин? - измученный голос. - Как ты?
Хреново! Особенно сейчас.
Я отдышалась и с трудом выдавила:
- Чьи это... духи... запах (в оригинале "тяжёлый аромат" получился)? С кем ты...
- Графиня де Лиакруа, - пробормотал Эд, не дослушав, и снова обессиленно закрыл глаза.
Графиня. Угу. Это, конечно, многое объясняет.
- Ты её любишь? - вспомнилась сцена в саду. - Эту... графиню.
Я тут же пожалела о вопросе - ну в самом деле, как ревнивая девчонка: "Ты её любишь? А меня?" Бред!
- Что? - выдохнул Эд, снова открывая глаза и с удивлением смотря на меня. - Конечно, нет!