— Ме-е-ертвый, мужики! Право слово, мертвый!
— С ума, что ли, поспятил? — не доверяя слуху, поднимается с мест встревоженная палатка.
Более решительные, протискавшись к Козьме, сдергивают с него одеяло и тщательно его обследуют. Вскоре ни у кого не остается сомнения, что Козьма мертв.
— Ххы-ы! И впрямь мертвый! Ведь говорил, что недаром утром радио молчало, — возвращается к своему Яшка-Колдун.
— Что мертвый, то полбеды! Плакать, наверное, никто не собирается. Достукался-таки подлюга! А вот что придушен, дело серьезней, — решает Полковник. — Немецкий любимчик — начнут теперь допытываться.
Не веря своим глазам, вся палатка толпится у тела Жилина. Сомнений в насильственной смерти Козьмы ни у кого не остается. Об этом красноречиво свидетельствуют темные пятна на его лице и шее.
— Допросы начнутся, ссылайтесь все на незнание, — предлагает Полковник. — Да мы и в самом деле ничего не знаем о том, кто это, когда и как ему эту праведную казнь устроил! Мой совет всем отвечать так: крепко спал после работы, ничего не видел, не слышал и не знаю. Бить почнут — придется перетерпеть, нам ведь к побоям не привыкать. Главное, держаться дружно.
Мы долго обсуждаем происшествие и создавшееся положение, пока назойливый свисток не прерывает нашего занятия. Мы занимаем свои места в командах. Среди нас недостает двоих. Один из них — Андрей Осокин, несчастный Доходяга; то, что отсутствует второй, мы старательно не замечаем. До прибытия конвоя по заведенному порядку команды предварительно поверяются лагерной полицией.
— Один, два, три… — подлетев к нам, начинает счет полицай. Недосчитавшись людей в команде, он начинает счет заново и только тогда окончательно убеждается, что не хватает двоих.
— Где еще двое? Кого нет?
— Осокина нет, — услужливо напоминаем мы.
— Ага! Ну, про этого-то я знаю. Но еще одного недостает, — становится в тупик полицай.
— Еще не все? — удивляемся, переглядываясь, мы. — Кого же это еще нет? Колдун здесь, Радио… здесь, Полковник… Полковник тоже здесь, Порченый тут, Кандалакша… тоже здесь, — делаем мы показную самопроверку и, только поломавшись для вида, решаем, наконец, назвать второго.
— …Козьма? Кажись, Козьмы нет… Ну да, его и нет! Где Жилин, ребята?
— Жилин! — вопит на весь лагерь полицай. — Жи-и-лин! Кто знает из вас, где Жилин?
Ответа, как и следовало ожидать, он не получает. Начинаются усиленные поиски. Виновник происшествия отыскивается, когда прибывает конвой. Несколько человек из нас вытаскивают Козьму из палатки. Его тщательно осматривают и, конечно, сразу же определяют истинную причину его смерти. У трупа собираются немцы и полицаи. В сопровождении фельдшера и переводчика на месте преступления появляется сам Тряпочник. В его присутствии производится повторный осмотр трупа, сопровождаемый оживленным обсуждением случившегося. Среди собравшихся бесом крутится Гришка-полицай, что-то настойчиво пытаясь втолковать коменданту. Нам не слышен их разговор, но по выражению их лиц мы безошибочно определяем, что смерть Жилина не пройдет нам даром.
— Ну, будет дело! — перешептываемся мы. — Гришка, что бес, распинается перед Тряпочником. Старается за дружка!
— Хотел бы я знать, кто придушил этого выродка? — любопытствует Полковник.
Из всей палатки один я знаю об этом положительно все, но я молчу… молчу…
В группе немцев и полицаев, видимо, принимается какое-то решение. Они покидают мертвого и подходят к нам.
— Внимание! — предупреждает переводчик. — Господин комендант приказал передать следующее: при осмотре только что обнаруженного в пятом бункере трупа установлено, что причиной смерти является злонамеренное удушение, Господин комендант приказал уточнить обстоятельства убийства лучшего рабочего лагеря, найти убийц и наказать их по заслугам. Кто знает что-либо об этом, прошу немедленно сообщить мне.
В ожидании ответа он делает продолжительную паузу. Проходит одна… две… три минуты… В командах царит упорное молчание.
— Ну, что же, — допытывается переводчик, — неужели никто и ничего не может сказать об этом? Я жду!..
И снова тянутся минуты томительного молчания. Вскоре немцам надоедает ожидание. Они собираются в круг и о чем-то оживленно совещаются. Среди них опять вертится Гришка-полицай, что-то настойчиво им доказывая. Через некоторое время от лагерной охраны отделяется переводчик.
— Командование не получило от вас ответа, — резюмирует он. — Весь лагерь не может отвечать за убийство, но бункер, в котором был обнаружен убитый, конечно, не может не знать всех подробностей его убийства. Поскольку указанный бункер упорно молчит, нужно полагать, что он преднамеренно пытается утаить от немецкого командования все, что он, несомненно, знает об этом. Командование лагерем не может мириться с подобным положением и вынуждено прибегнуть к самым решительным мерам. Приказываю всем из пятого бункера выйти из строя. Вот сюда! — указывает он место.