И вот спустя почти полтора года мой ботинок знакомо шуршит оранжевым «приветом» осени. Но в этот раз ему вторит женский сапожок. Я оборачиваюсь и ловлю ее в объятия. В ее сумочке выписка из клиники, говорящая о том, что она здорова.
— Господи, Кристиан, как же я соскучилась… — улыбается она и качает головой, по ее взгляду я вижу, как она рада Парижу.
Париж тоже ей рад. Огромные усыпанные листвой лужи намекают на длительные дожди. Но сегодня, в утро нашего возвращения, небо кристально чистое, солнце такое ласковое и яркое, что хочется распахнуть куртку настежь и вдохнуть тёплый осенний ветерок. Но вместо этого я поправляю ее шарф. Доктор Крамер рекомендовал беречь грудь: летом не подставлять прямым солнечным лучам, зимой не переохлаждать.
Она ловит мою руку и касается ее губами. Мелкая дрожь пробирает меня до костей. Как же я ее люблю… Как я вообще мог жить без нее целых пять лет! Идиот…
— Прости, — шепчу я, ее брови удивлённо приподнимаются, — прости, что когда-то забыл, в чьих руках мое сердце. Пять лет был кретином, думающим, что смогу жить без тебя.
Она молча придвинулась ко мне, ее теплые губы накрыли мои. Зарывшись руками в ее мягкие волосы, я щекотал ими щеки и лоб. Ее запах, сливаясь с утренним хлебно-кофейным ароматом просыпающегося города, делал меня неприлично счастливым.
— Я хочу есть! — слегка отпрянув, вдруг смеется она.
— Пошли! — сжав ее руку, я уверенно тяну ее в сторону пекарни братьев.
Роже встречает меня улыбкой, лично приносит нам свежезаваренный кофе, пышущие жаром круассаны и презент от хозяев — клубничное суфле, облитое темным шоколадом, на сверкающей поверхности которого два переплетенных сердца из мятных листиков.
На стоянке у пекарни, где я, прежде чем покинуть Париж, оставил свою машину, Роже на прощание вручает нам еще и загадочную перевязанную атласной ленточкой коробочку.
— Кристиан! Ты только посмотри! — искренний непосредственный восторг Джоанны все так же с ней.
Освобожденные из шелкового плена, нашим глазам предстоят трюфели ручной работы, аромат какао окутывает нас. Устоять невозможно! Шоколадное великолепие тает во рту. Небольшая задержка, хотя хочется уже скорее в машину и домой.
Последние две недели перед отлетом, которые мы гостили у родителей Джоанны, я готовил еще один сюрприз. Несмотря на мой дурной характер, друзья откликнулись по первому звонку. Николя нашел ремонтную бригаду, Жозе разработал дизайн, Бенедикт и Элен занимались подборкой материалов, Лали контролировала качество и сроки работ. Чтобы сейчас я мог везти свою жену не в холостяцкую берлогу, а в нашу квартиру с увитым плющом балконом и видом на Монмартр.
В столь ранний час еще относительно мало машин, да и людей тоже. Редкие прохожие не спешили «нырять» в метро, стремясь побольше впитать тепло ранней осени, одинокий бегун неприлично сбросил темп, судя по всему, по той же причине да группа младших школьников резвилась на аллее в опадающем с платанов красно-желтом «ковре», сооружая из него невиданной высоты барханы.
— Кристиан, он правил что ли не знает… — вдруг пробормотала Джоанна.
Я проследил за ее взглядом и обмер. Огромный трейлер несся по аллее с такой скоростью, что листья взлетали вверх на высоту нескольких метров, волнами расступаясь на его пути. Пьяный? Тормоза отказали? А может, плохо стало? Как бы то ни было, но считанные метры и минуты отделяли ревущий металл от группы смеющихся детей.
Думать было некогда. Да и не о чем. Когда деревянная скамейка, словно щепка, взлетела в воздух, я уверенно оттолкнул Джоанну от машины.
— Нет! — ее крик прозвучал где-то на границе бешено бьющегося в висках сознания.
На долю секунды увидев, как каблук моего ботинка раздавил всмятку один из высыпавшихся из коробки трюфелей, я запрыгнул в машину и дал по газам, хоть и прекрасно понимал, что сейчас тоже самое этот «монстр» сделает со мной.
Несколько секунд. И вся жизнь перед глазами. Как бездарно я прожил большую ее часть. И вот он момент истины. Высший суд для самого себя. Слева движущийся параллельно мне с космической скоростью грузовик, впереди — дети. Где-то позади срывающаяся на крик Джоанна. В зеркало заднего вида я успел увидеть, как она бросилась за машиной.
Уверенно вдавленная в пол педаль газа, резко вывернутый наперерез трейлеру руль, яркий свет фар, удар и темнота. Умирать оказалось совсем не больно.