– Это я, – с удивлением ответила директор. – Вы по поводу смены белья?
– Нет, это не по моей части. Мне приказано сообщить вам, что ваш эшелон переводится на другой путь, а паровоз ваш забирают для поезда раненых.
– А когда нам дадут паровоз?
– Не знаю. Паровозов свободных нет. Обеспечиваем отправку эшелонов по степени важности. Ваш состав уступает путь санитарному. Но у вас дети. Поэтому, скорее всего, подцепим ваши вагоны к прибывающему через час эшелону. Надо подождать часа два, а может, и больше.
– Что же так долго?
– На железной дороге ничего быстро не делается. Надо расформировать ваш эшелон, «выдернуть» детдомовские вагоны, подцепить к другому эшелону.
Директор собрала небольшое совещание, чтобы распределить обязанности. Мальчишки должны были обеспечить все вагоны водой из паровозозаправочных колонок.
Для замены белья директор взяла с собой почти весь персонал, в том числе и старших ребят. Нагруженные тюками с простынями, пододеяльниками, наволочками, полотенцами, словно караван верблюдов, все шли цепочкой за Нелли Ивановной на вокзал, к пункту обмена. Как оказалось, чистое белье подвезут минут через сорок.
– Пойдемте глянем на рынок, – предложила воспитательница Вероника Петровна. – Ужас как хочется малосольного огурчика. Последнюю кофту отдам за него!
– Да она у вас и так, наверное, последняя, – с усмешкой заметила директор. – Идите, я останусь ждать!
Чем дальше на восток продвигался поезд, тем беднее становился гардероб воспитательниц, менявших на вареную картошку, капусту, соленые огурцы те немногие вещи, которые удалось захватить из Ленинграда. Избалованные пассажирами проходящих поездов, торговки на станциях с недовольными физиономиями крутили, мяли, просматривали на свет каждую вещь, прежде чем объявить ее картофельно-огурцовый эквивалент.
Виктору, Валерке, Эльзе менять было нечего. Они шли между рядами, вдыхая аппетитные запахи квашеной капусты, свежих овощей, отварной картошки, уложенной в кулечки. Никто из них не придал значения возникшему шуму. Почти тотчас мимо них промчались двое мальчишек примерно их возраста, один из которых сунул Витьке в руки большой кусок сала. Прежде чем Стогов успел что-либо понять, громадного роста мужик с искаженным от гнева лицом вцепился в него железной хваткой.
– Стой, ворюга! – взревел он. – Я тя-я враз отучу воровать!
Он широкой, как совковая лопата, ладонью огрел Витьку по затылку. Его примеру последовал другой мужчина, крепко схвативший за ухо Спичкина.
– Вы что делаете! Ненормальный! Ему же больно! – закричала Эльза и укусила того, кто вцепился в Валеркино ухо.
– Ах ты, коза паршивая! – завопил мужик и, отпустив Валерку, пытался схватить за ухо Эльзу. – Это целая шайка! Бейте их, люди!
Но люди, обступившие кольцом эту дикую сцену расправы, не спешили присоединиться.
– Не тронь ее! – закричал Виктор и, изловчившись, с силой швырнул сало в лицо обидчику Эльзы.
Удар пришелся по переносице. Мужик закрыл руками глаза и завопил вперемешку с матерными словами. Видимо, в глаза ему попала соль.
– Держите его! – призывал он людей.
Здоровенный мужик снова схватил Валерку.
Спичкин, как мог, пытался уклониться от ударов, прикрывая голову руками.
– Помогите! – Отчаянный крик Эльзы разнесся над рынком.
Валерка еще держал руки над головой, но удары уже прекратились, и послышались громкие выкрики:
– Бандит! Хулиган! Матерщинник! – Это были знакомые голоса Вероники Петровны и Александры Гавриловны.
Валерка увидел, как две женщины молотят мужика, а тот отмахивается от них, как от разъяренных пчел. При этом Вероника Петровна пыталась ухватить его за волосы.
Что-то произошло с толпой. Видимо, стоявшие рядом люди уловили гневные выкрики двух по-городскому одетых женщин. Возможно, оценили и тот факт, что «ворюги» не убегали, а пытались защищать друг друга. Это было совсем не похоже на поведение настоящих воров.
От толпы отделились двое. Один из них, схватив Валеркиного мучителя за руки, предупредил:
– Эй, дядя, заткнись, пока мы тебе пар не выпустили! Сейчас разберемся.
– Ты что у него украл? – обратился другой к Виктору, осторожно потиравшему больное место на затылке.
– Я ничего не крал, я его даже не видел!
– Да? А шмат сала, которым ты залепил в глаз Гавриле?
– Мне его сунул в руки один из бежавших ребят.
– Врет он! Врет! – завопил тот, который тер воспалившиеся глаза.