Хитрый ход, ничего не скажешь. Я сейчас должен почувствовать себя героем, спасающим планету от ядерного апокалипсиса из-за случайного перекоса в расстановке сил. И финальный вопрос – прямо вишенка на торте. Плохо ли, если мир на планете сохранится? Ясен пень, хорошо. Мир, дружба, жувачка…Мне надо подумать.
– Вам надо подумать, – будто прочитал мои мысли Майкл. – Не буду мешать, отдыхайте. Увидимся вечером.
***
Из доклада оперативного сотрудника ЦРУ Майкла Митчелла:
«После успешного завершения этапа вербовки и одобренного руководством отчета, мне было дано задание на продолжение разработки Смелкова. Следующим шагом стало получение от него сведений по проекту «Четвертая стена», сначала в теории, а потом на практике, путем воссоздания секретной технической документации…»
Меня привели в комнату, которую я визуально определил как «допросную». Минимум мебели – стол, два стула и зеркало на полстены. Окна по-прежнему отсутствовали, из чего можно было сделать вывод, что мы под землей. Что ж, разумно. Бункер, а точнее, огромный комплекс, судя по длинным коридорам и межэтажным лифтам, которыми мы воспользовались на пути от жилого корпуса.
Майкл сел спиной к зеркалу, мне оставалось лишь занять свободный стул.
– Итак, – начал он, – ваше согласие на совместную работу с нашей стороны одобрено. Теперь вы официально член команды. Поздравляю, Сергей!
Не знаю, какой от меня ждали реакции люди за стеклом, наверное, проявления радости. Я лишь слегка развел руками, мол, ладно, что поделать.
– Теперь важно закрепить успех, доказать, что наш выбор пал на вас не случайно. Надеюсь, вы оправдаете доверие. Не скрою, я в этом заинтересован почти так же, как и вы. В настоящий момент вы находитесь под моим личным поручительством. В случае ошибки нам обоим…как это по-русски? Не сносить головы.
Называется, почувствуй себя а) избранным и б) ответственным за того, кто тебя приручил. Только ты, Майкл, рискуешь карьерой, а я – жизнью. Разница, однако…
– Я готов к работе, – пора было завершить затянувшуюся прелюдию.
– В таком случае начнем. Я буду задавать вам наводящие вопросы, а вы рассказывать. Итак, расскажите, в чем заключается идея, ставшая проектом «Четвертая стена»?
– Вам коротко, для дилетантов, или с формулами? – мой вопрос вогнал собеседника в ступор на несколько секунд. – Какое у вас образование?
– Я закончил Калифорнийский… – промямлил Майкл и тут же нашелся: – Знаком с основами теоретической физики.
– Ясно, – вздохнул я. – Значит, придется объяснять на пальцах. Ну что ж, мне не впервой. Вы вряд ли представляете, сколько раз мне приходилось выдавать идеи перед публикой, которая мало того, что ничего не понимала, так еще и относилась с насмешкой. Как к самим идеям, так и к автору. И тем не менее…я здесь.
Последний аргумент был так себе, но, надеюсь, меня поняли правильно.
– Здесь к вам никто не отнесется с насмешкой. Все вами сказанное записывается и будет рассмотрено на самом высоком уровне. – Майкл снова влез в шкуру специального агента.
– Ладно, попробуем. Все началось со школьного увлечения физикой. Потом институт. Было безумно интересно, не как другим. В общем, мне стало мало обязательного курса, поэтому я постоянно зависал в научной библиотеке. И, конечно, зачитывался работами Эйнштейна, но не только. Много полезного для будущих разработок я нашел в переводных статьях Карла Шварцшильда, Мартина Крускала, Джона Уиллера и других, менее известных физиков-теоретиков. Да, как видите, я знаком с трудами ваших соотечественников и всегда ими восхищался. Ну да ладно, это уже лирика… вернемся к нашим баранам.
Копил знания, и они, как кирпичики, постепенно стали складываться в мои собственные идеи. Да, вот что важно – в общей теории относительности меня больше всего занимала такая штука, как мост Эйнштейна – Розена. Его еще называют кротовой норой или червоточиной – если вы понимаете, о чем я. Вот прямо спать по ночам не мог, до того это казалось перспективным. Я был убежден, что стою на пороге великого открытия, иду по хлебным крошкам, оставленным Эйштейном и его помощниками. Нобелевку хотел, было дело.