Абдулло Вахоб, выслушав своего подчинённого, похлопал его по плечу камчой. Вынул из перемётной сумы некую чёрную пластмассовую довольно увесистую штуку с клавишами и отростком в виде тупого карандаша. Поцыкал писклявыми кнопками и приставил штуку одним концом к уху.
– «Радиотелефон!», – догадался Найдёнов. Слышать об этом чуде американской техники слышал, но даже на чекистских курсах слушателям показать новинку обещали, но не показали. Зато сумели внушить: радиотелефон, как средство связи в боевых условиях не эффективен. Дальность связи не велика, в горных условиях, вообще, бесполезен!
А командир уверенно, достаточно громко доложился кому-то на хорошем английском:
– Assalam aleykum, mukhtaram sahib! Yes, we carry the Russian officer. He is in a good condition, is healthy, is not wounded, not contused. We approach to Dekh-Zartihon. There we spend the night. We shall interrogate Russian. Inshalla, tomorrow should pass pass! Well. Tashakkur. Before communication!
…………………………………………………..
* Англ. – Здравствуйте, уважаемый господин! Да, мы везем русского офицера. Он в хорошем состоянии, здоров, не ранен, не контужен. Подъезжаем к Дех-Зартихон. Там ночуем. Допросим русского. Иншалла, завтра должны пройти перевал! Хорошо. Ташаккур. До связи!
…………………………………………………..
***
27 апреля 1980 года. 20.00 часов.
Подъехали к кишлаку. Не простой дех – Дех-Зартихон-Сархад. Во всю ширину ущелье перегорожено колючей проволокой. Тропа закрыта шлагбаумом из кривой арчи, выкрашенной в черно-белую полоску. Над шлагбаумом покосившаяся башня в два этажа. На крыше полинявший от времени флаг старого Афганистана. Найдёнов припомнил: пятого короля Мухаммед Захир-Шаха. На полотнище вертикальный триколор: черного, красного и зелёного цветов. На красном центральном фоне – в желтых лучах восьмиугольника ихображение мечети. Надпись на фарси. Найдёнов понял: пограничная застава. Впереди перевал, за перевалом – Пакистан!
Застава – заставой, но пограничников не видно. Один из моджахедов дал в воздух короткую очередь. В ту же секунду с заоблачных небес ударом тяжёлой гаубицы отозвался гром. Полутёмное ущелье на мгновение осветилось вспышкой молнии. На левой стороне ущелья в сотне метров от кишлака вспыхнул старых скрюченый кедр. И хлынул ливень! Хороший весенний дождь.
– «Люблю грозу в начале мая», – подумал Найдёнов.
Из башни выскочили двое в военной форме с винтовками за плечами, подняли шлагбаум.
Отряд въехал в кишлак. Найдёнова отвязали от его конвоира, стащили с лошади и пинком вогнали в какое-то помещение.
Темно. Стены из каменной плитки. Пахнет навозом, овчиной. Примитивная дверь лишь наполовину прикрывает проём входа. Закрыта лишь на верёвочную петлю. Хошара. Крытый загон для скота. Овец нет. На пастбище. Весна ведь!
Крыша протекала. Присесть было не на чем, а хотелось бы и полежать. С усталости не побрезговал бы и на охапке соломы, но в мокрой зловонной жиже – ташаккур! Спасибо за гостеприимство!
Гроза не унималась. Найдёнов отворил дверь, вышел из помещения. Тугие струи ливня ударили в лицо. Прикрыл ладонью глаза. Вспышки молний позволили рассмотреть кишлак – пять домишек. На его улицах ни души. И самого Найдёнова не охраняет никто. Да и бежать ему некуда.
Вернулся в хошару. Нашел на полу какую-то деревянную корягу. Приставил её одним концом в угол стены. Попробовал на прочность, присел. Получилось. Прилёг, удерживая ногами равновесие. Тоже получилось. Так и поспать можно. Покимарить не получилось.
Дверь отворилась. В проёме моджахед. Команда на пушту:
– Шурави, выходи!
Моджахед в новенькой советской плащ-палатке. Без автомата. Скукожился под холодным ливнем.
Найдёнов выпрямился во весь рост. В дом, пристроенный к дозорной башне, вошёл мокрым, хоть выжми.
На веранде ему подали ватный таджикский халат, похожий на полосатое стёганое одеяло, войлочные шлёпанцы. Знаком приказали раздеться. До трусов. Пришлось влезть в просторнейшие белые полотняные штаны. На выбор из трёх головных уборов надел пуштунку. Зеркала не было. Огладил свою трёхдневную щетину. Понял, за десять шагов сойдёт за пуштуна!