Кудашев обратился к доктору Краузе:
– Не будете ли так любезны, сделать для меня пару стёклышек с образцами крови больного? Я хочу посидеть над ними с микроскопом!
Фон Пенк вышел из детской спальни.
Кудашев ещё минут пять поговорил с Краузе. Старый доктор охотно поделился с Кудашевым тем, что он уже слышал от юных скаутов.
Как и предполагал Кудашев, Иосиф Пенк заполучил клеща в одной из бесчисленных пещер в предгорьях Загросса, куда ходил в поход отряд из десяти подростков-скаутов двенадцати-четырнадцати лет. Юными следопытами-скаутами командует семнадцатилетний «вождь» Генриха Диде, которого все называют просто Беккер по профессии его отца. В пятнадцати километрах к северо-западу от Исфахана скауты исследовали небольшую пещеру с природным колодцем. Грот небольшой, с объемом помещения неправильной формы размером двухэтажный дом. Второго выхода не имеет. Один раз в сутки – в одиннадцать часов семнадцать минут – из колодца четыре секунды бьёт гейзер тёплой пахнувшей серой воды высотой в пять-шесть метров. До самого потолка пещеры. Потом вода уходит. Колодец пересыхает. Камешек, брошенный в колодец, летит без звука восемь секунд. Возможно, эти гротом пользуются пастухи. Имеет место присутствовать овечий навоз. Летучих мышей нет… Вот и всё!
Кудашев про себя отметил: «бывают овцы, нет летучих мышей»... Вот предпосылки возможного присутствия в пещере клещей! Однако, скауты, они же следопыты, разведчики – идеальный инструмент исследования местности. Инструмент наружного наблюдения, инструмент связи. Правда, есть недостаток: в Персии белокурые мальчики в глаза бросаются, как павлины на глинобитных дувалах богатых вельмож!
***
Фон Пенк прошел в собственную спальню, что рядом с детской. Визит Кудашева успокоил его. Сказал профессор, «Будет жить!», значит, будет жить. Можно не волноваться, можно заняться делами.
Дел – выше крыши. С чего начать? С посылки для майора Отто Майера. Сверхоперативно начали работать в Кенигсберге. Стоило ночью отправить донесение о том, что есть материал, как поутру, словно чёртик из коробочки, появляется связной, пожалуйте, ждём, карета для подарка готова! А помощь потребуется, получишь вразумление, что нужно самоотверженнее служить Кайзеру и Фатерлянду!
Фон Пенк закрыл окно на шпингалеты, задёрнул штору, запер дверь. Напрягшись, с трудом отодвинул от стены тяжёлую дубовую кровать, убранную розовым покрывалом с вышитыми кошечками. Под кроватью тяжёлый старинный дубовый, окованный ажурными стальными полосами, сундук. «Кессоне» венецианской работы шестнадцатого века! Замки внутренние, с секретом. Сундуку лет триста, но этим запорам венецианских кузнецов фон Пенк доверял больше, чем цифровым замкам Мозера. Проверил пломбы, повернул ключ, нажал в нужном месте кованую орлиную головку, снова повернул ключ. Поднял крышку. Откинул пурпурное бархатное покрывало. С минуту смотрел в сундук. Потом закрыл крышку. Поглядел в окно, покрутил головой из стороны в сторону. Снова открыл крышку. Смотрел и не мог поверить глазам своим! Все, что там лежало годами, было на месте. Отсутствовало только то, что он своими руками уложил в сундук двадцать четыре часа назад – утром тридцатого июля!
Фон Пенк медленно, аккуратно уложил в сундук бархатное покрывало, прикрыв им бесчисленные ларцы, пеналы, коробки и коробочки, книги и карты, кремнёвые пистолеты, старинные секстанты и подзорные трубы. Опустил крышку кессоне. Повернул ключ. Вернул на место голову орла. Снова повернул ключ. Размял пальцами мягкий воск пломбы, сделал миниатюрный оттиск своей печатки, которой, может быть, скреплял царские указы ещё сам Хаммурапи.
Медленно, тяжёлыми шагами спустился со второго этажа на первый к своему кабинету. Его взгляд был страшен. Фрау Грета, выходившая из умывальника со стопой льняных салфеток, увидела этот взгляд. В ужасе прижалась к стене, пропуская своего хозяина.
Кабинет, как положено, был заперт на ключ. Фон Пенк отпер дверь, вошёл в кабинет. Медленно поворачивая голову осмотрел кабинет. От этого взгляда не укрылась бы ни одна мошка ни на потолке, ни в воздухе. Все предметы деловой обстаноки были на лицо и каждый на своём привычном месте. Обошёл свой письменный стол. Кресло на месте, не передвигалось. На столе полный беспорядок, но беспорядок хозяина! В том числе обрывки телеграфной ленты. Просто бумага без знаков. Фон Пенк знал цену шифрованным донесениям. Каждый клочок ленты со знаками был сожжён его собственными руками. Перевёл взгляд на очаг. Пепел не нарушен. Дымоход узок. Теперь – главное – сейф Мозера!