Достоверно установить, имело ли в данном случае самоубийство, совершённое «ХР-1», доброй волей шагнувшего под копыта коней, не удалось.
Хронология событий 18-го сентября с вероятностью плюс минус 10-15 минут следующая:
Два часа пополудни – «ХР-1» покинул усадьбу военно-санитарной службы. Из предместья шёл в город пешком. Этот путь шагом прогуливающегося человека можно пройти за 35-40 минут.
Два часа сорок минут пополудни – «ХР-1» вышел к центру города, 15-20 минут гулял по крытым галереям Большого базара. «ХР-1» любил гулять здесь, его интересовали кустарные поделки персидских мастеров – столики и кресла из тропических пород твёрдого дерева с инкрустациями латунной проволокой и перламутром, холодное оружие, украшения из серебра… На него торговцы уже не обращали внимания, за покупателя не принимали, между собой называли – «праздношатающийся ференги».
Три часа пополудни – «ХР-1» подошёл к дому в третьем переулке от Большого базара, где располагалась книжная лавочка Иегуды Бен-Шломо. Есть предположение, что его посещение лавочки было заранее согласовано с дочерью книготорговца девушкой семнадцати лет по имени Рахиль. Любовным свиданием их встречи назвать нельзя. В этот день они должны были встретиться всего в четвёртый раз. Однако, «ХР-1» уже получил от Рахиль памятную надпись на форзаце купленного здесь же томика Адама Мицкевича на немецком: «Liebem Freund Simon von ungl;cklich Rachil!» – «Дорогому другу Симону от несчастной Рахиль!». Дверь в лавочку была прикрыта, но не заперта. Обычное дело. Книжная лавочка из двух помещений: побольше – для покупателей и поменьше – контора, в которой с клиентами занимался сам владелец. Вход один из переулка без названия. Жилое помещение располагается на втором этаже, имеет другой вход – с торца дома.
Как правило, книготорговец в это полуденное время отдыхал, спал до пяти-шести часов вечера. Покупатели днём тоже не тревожили своим посещением книжную лавочку. «ХР-1» вошёл в помещение. За прилавком никого не было. Предполагаю, что из малого помещения, называемого «конторой» слышались стоны Рахили. «ХР-1» побежал на помощь. Рахиль была ещё жива, но истекала кровью. На её теле было несколько ранений. Вероятно, «ХР-1» пытался оказать первую помощь сам, начал кричать, звать соседей, отца Рахили. Первыми в книжную лавочку подоспел наряд конной полиции. Рахиль скончалась у них на глазах. Неизвестно, успела ли она сказать что-либо «ХР-1» и фаррашам.
«ХР-1» был арестован и доставлен в полицейское квартальное отделение Большого базара. Его допрашивали с трех часов тридцати минут пополудни в течение двух часов. Возможно, «ХР-1» требовал вызова представителя Генерального консульства Соединённого Королевства в Исфахане. Вместо представителя-британца в полицейском отделении появился человек, которого по словесному портрету можно идентифицировать, как старейшину немецкого посёлка в Исфахане Клауса Пенка. Он имел беседу с «ХР-1» без свидетелей. По всей видимости, «ХР-1» был вынужден подписать некоторые бумаги, которые Клаус Пенк забрал с собой. Этот вывод сделал охранник зиндана полицейского участка при базаре фарраш Кудрат-бий, который по окончанию допроса предоставил «ХР-1» возможность умыться и привести себя в порядок, обратив внимание на его испачканные чернилами пальцы правой руки. После этой последней процедуры «ХР-1» был освобождён из-под стражи.
Предполагаю, что Клаус Пенк взял с «ХР-1» подписку о сотрудничестве с германской разведкой. В качестве символической платы за услуги новому германскому «агенту» были вручены пять марок серебряной монетой в две унции.
Предполагаю, что «ХР-1» в результате перенесённых психологических перегрузок находился в невменяемом состоянии нервного шока. Вряд ли он мог дать Клаусу Пенку какие-либо серьёзные сведения о своей нелегальной работе. Десять-двадцать минут их общения недостаточное время для серьёзной работы с разведчиком-нелегалом. Но их хватило на то, чтобы запугать «ХР-1». Он знал, что в Персии казнят очень быстро. Я мог вернуться из командировки и только по приезду узнать о его казни. «ХР-1» дал подписку, рассчитывая выиграть время, выйти на свободу, дождаться моего возвращения, соответствующей помощи и ответных мер против провокаций Клауса Пенка.
«ХР-1» возвращался в усадьбу военно-санитарной службы пешком. Он был в глубоком горе от всего произошедшего. В первую очередь от насильственной смерти невинной ни в чём Рахиль Бен-Шломо, павшей жертвой провокации Клауса Пенка.
«ХР-1» ничего не видел и не слышал вокруг себя. В таком состоянии прострации он и попал под почтовый дилижанс. Он так и не разжал руку, стиснувшую проклятые пять немецких марок.