Кудашев был уверен, Сабу Чандр ранее захода солнца в усадьбе не появится!
Первым делом дал телеграмму лорду Фальконеру. Прямым текстом, без криптографии. Неожиданно получил ответ в реальном времени. Перестукивались минут двадцать. Отговорился невозможностью немедленно бросить службу в связи с тем, что открытие возбудителя энцефалита готово состояться со дня на день. Пообещал прибыть в Хорремшехр на последний рейс парохода «Falcon Sea» – «Морского сокола» – перед закрытием навигации 1912-го года.
Подключил приставку, попытался связаться с Владимиром Георгиевичем Дзебоевым. Тщетно. Не время связи. Ладно. Отложил донесение до утра. Отключил приставку, убрал в тайник. Поставил аппарат на работу в автономном режиме.
Первую телеграмму получил минут через двадцать:
«ПОЗДРАВЛЯЮ ЛЮБЛЮ ЦЕЛУЮ ПОЛУЧИЛА ГОНОРАР ТАЙМСА ПОЗНАКОМЛЮ НОВОЙ ПОДРУГОЙ РЫЖАЯ УМНАЯ АРАБСКОЙ КРОВИ ПРИЕДУ ИСФАХАН КУПИМ ТЕБЕ ПОДАРОК ВОРОНОГО МАЛЬЧИКА ВЫБЕРЕШЬ САМ ПРИМЕМ УЧАСТИЕ В ПОЛО СКОРО БУДУ ЦЕЛУЮ ТОЛЬКО ТВОЯ УНА».
Прочитав, Кудашев не сразу понял, что Уна поздравляет его с днём рождения. Откуда?.. Ах, да! Был разговор об астрологии. Пришлось сказать, что родом из провинции Весов. Уна, умничка! Сразу на сердце теплее стало. Ах, любительница верховой езды. Лошадница! Ждала, ждала гонорар, и на тебе! Купила рыжую кобылу!
Только собрался простучать ответ, как аппарат застрекотал снова:
«ГЛУБОКИМ ПРИСКОРБИЕМ СООБЩАЮ БЕЗВРЕМЕННОЙ ГИБЕЛИ КУНИГУНДЫ БАРРАТ ОНА ЖЕ УНА СКОТТ ИСПОЛНЯЮ ВОЛЮ ПОКОЙНОЙ СКОТТ ПРОШУ СРОЧНО ПРИБЫТЬ ТЕГЕРАН СЕКРЕТАРЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО КОНСУЛЬСТВА КАРТЕР».
У Кудашева перехватило дыхание. С трудом проглотив колючий комок спазма, внимательно перечитал обе телеграммы. Да, может быть… Первая телеграмма отправлена три дня назад. Всё это время Кудашев не имел возможности поработать с аппаратом. Так, кто отправитель? На первом сообщении код корреспондента для связи «NS-24», на втором – «SF-82». Первый код знаком – это код Генерального консульства в Тегеране. Второй неизвестен. Возможно, тоже консульский. Нужно проверить.
Не успел положить руку на ключ, как аппарат отключился. Кудашев пощёлкал выключателем настольной лампы. Тщетно, света не было. Поднял трубку телефонного аппарата – полная зловещая тишина.
Что за чертовщина!
Тишина в телефонной трубке, сильные частые удары бронзового молоточка в калитку.
Кудашев собрал в моток телеграфную ленту, бросил в сейф, запер на ключ. Он сжигал только секретную переписку. Вышел во двор. Джамшид-баба стоял на веранде дома. К калитке, теряя индийские туфли-шлёпанцы бежал садовник. Вслед за садовником – волкодав.
Скрип петель отворяемой калитки обитателям усадьбы на нервы не действовал. Этот звук – один из неприметных для посторонних сигналов безопасности усадьбы. Во двор вошёл белый, как мельник, грум сипай Музаффар. Понятно, где-то на дороге попал в пыльную бурю. На левом плече ковровый походный хурджун, в руке плеть. На поясе кобура с револьвером под левую руку. За спиной – кривой кинжал. Поклонился в сторону Джамшид-баба. Отдал честь доктору Котович, прижав к запылённому синему тюрбану растопыренную кисть правой руки. Бегом пересёк двор, встал во фрунт перед Кудашевым. Молчал.
– Здравствуй, Музаффар, – приветствовал сипая Кудашев. – С чем приехал? Почему молчишь? Говори!
В ответ Музаффар, молча, протянул Кудашеву металлический предмет, напоминающий большую колючку акации-гледичии. Кудашев повертел предмет в руках. Четыре стальных шипа, соединённые в одной точке. Острые лучи-лезвия звездообразно направлены в разные стороны. Кудашев знал, что это такое. «Чеснок»! Противоконное заграждение. Древнее варварское изобретение. Как ни брось, один из шипов торчит острой занозой вверх.
– Это что, подарок?
– Нет, сахиб, это оружие смерти! – не поднимая на Кудашева глаз, прошептал Музаффар.
– Для кого?
– Я достал эту колючку из-под войлока потника, когда рассёдлывал коня, убившего мою госпожу леди Баррат, – сказал Музаффар.
Кудашев жестом подозвал Джамшид-баба, приглашая его присутствовать при разговоре.
– Говори громче, не мычи, как больной бык! Леди Кунигунда умерла?
– Да, сахиб, умерла. Хотела купить вороного жеребца. Говорила, вам, сахиб, будет подарок. Дело было на конном ристалище. Свидетелей тому было много. В том числе европейцев. Коня торговали двое русских и немец. Хлопали руками по крупу, смотрели зубы, тискали уши. Смеялись над леди Баррат. Леди Кунигунда заплатила за вороного сто пятьдесят фунтов банковскими билетами. Купив коня, леди Баррат решила доказать мужчинам, что лучше многих иных умеет держаться в седле. Но, жеребец сначала встал на дыбы, начал брыкаться, а потом неожиданно сделал кувырок, словно гимнаст в цирке. Упав на собственную спину, сломал леди Кунигунде позвоночник. Мне потом сказали, что она умерла по дороге в госпиталь «Красного креста» русской миссии в Тегеране. Я заарканил коня, снял с него седло. Нашёл в потнике колючку. Поднимать скандал побоялся. Я для белых – человек второго сорта. Меня первого обвинили бы в смерти моей госпожи. Продавец не стал наживаться на смерти покупателя. Вернул мне деньги, забрал назад коня. Я привёз эти деньги вам. Теперь нужно ехать в Тегеран, забрать из морга тело. Вы сами решите, что делать. У леди Баррат не было друга ближе, чем вы, сахиб!