В этих мыслях текла ночь.
Александр Георгиевич Найдёнов и в тёплом овчинном тулупчике агнираширов почувствовал, что значит ночь, хоть и майская, на границе вечных льдов Гиндукуша. Тревожные мысли и борьба с морозом ко сну не располагали.
Пожалел, отобрали у него моджахеды часы. Сейчас уже должно быть минут двадцать шестого. Пора бы взойти солнышку!
Лишь подумал, в одно мгновение непроглядная чернота ночного неба обрела цвет. На иссиня-лиловом небосводе нежно-розовым светом окрасились снеговые вершины, нависшие над скальным балконом.
Найдёнов даже привстал от неожиданности.
Вдруг, из-за кромки обрыва взвился медно-красный столб, сверкнувший искрами собственного света, словно сказочная золотая рыба невиданных размеров, своими чешуйками.
Александр Георгиевич собственным лбом ощутил теплое и влажное прикосновение. Словно кто-то банной губкой провел по его лбу.
Видение исчезло без звука, как и появилось.
Найдёнов повернулся к своим конвоирам. Они стояли на коленях, прижав к ним лица и обхватив головы руками.
Вопроса, висевшего на кончике языка, Найдёнов агнираширам не задал. Серьёзный человек не суетится. Сами расскажут, сами ответят.
– Великое счастье! – поднял голову, не поднимаясь с колен, старший. – Это был Он, наш господин! Мы его ещё называем – «Тот, которого может увидеть только человек чистый сердцем»!
И заплакал.
Назад в кишлак Найдёнова несли на импровизированных носилках из пик с серебряными наконечниками.
Это было сигналом агнираширам.
Найдёнову устроили триумфальную встречу. Праздновали не только благополучное завершение для пришельца обряда испытания. Праздновали само появление «Того, которого может увидеть только человек чистый сердцем»!
День праздника – день отдыха. Ночь спокойного сна.
Разговор состоялся только на утро следующего дня.
Первый вопрос задал старейшина:
– Дорогой Искандер-сардар! Надеюсь, ваше испытание, с таким достоинством, волей и силой духа выдержанное вами, позволило вам принять наше предложение?
– Да, – ответил Найдёнов, я испытал незабываемое состояние духа!
– Готовы ли вы некоторое время своей жизни посвятить нашему маленькому народу, помочь ему в одном деле?
– Почему бы нет? Ознакомьте меня с этим делом, с этой проблемой. Мне не хочется начинать работу, которая мне будет не по силам!
– У нас есть основания предполагать, что вы с этой работой справитесь. По окончанию работы мы щедро вознаградим вас, обеспечим вашу безопасность и доставим в целости и сохранности в любой город любой страны мира!
– В чём суть работы?
– Сначала вы скажете, согласны или нет. Если «да» – будете допущены к великим тайнам мира, если «нет» – вас проводят до выхода из ущелья. Такая постановка вопроса – одно из условий выживания нашего народа в этом жестоком мире. Вы должны понять нас, уважаемый Искандер-сардар! Наше взаимное доверие будет гарантировано взаимным интересом. Если вы узнаете то, что не должен знать не только враг, но просто чужой человек, попробуете покинуть нас, не выполнив своего обязательства, вас снова отведут на место жертвоприношения. Но оставят одного. «Тот, которого может увидеть только человек чистый сердцем» решит вашу участь.
– Согласен! – коротко и твёрдо сказал Найдёнов.
Старейшина протянул руку Найдёнову.
– Союз заключён! Мы будем называть вас по имени – Искандер-сардар. Согласны?
– Согласен! – подтвердил Найдёнов
– Меня будете называть Лак-Перун Агни-Ра! – представился старейшина.
– Перун? – удивился Найдёнов. – У дохристианских славян – бог грома и молнии, небесного огня!
– Что здесь удивительного. Перун и в Индонезии Перун!
Лак-Перун Агни-Ра хлопнул в ладоши. В дом вошел воин, что-то сказал на агни-ра.
Найдёнов прислушался, запомнил. Подсознательно понял примерный смысл фразы: «Всё готово, господин!».
Так и было.
Старейшину Лак-Перуна и майора Найдёнова ждали два роскошных лохматых белых яка, взнузданных и осёдланных для верховой езды. Сели, поехали. Найдёнову дали повод в руки, но править яком ему не пришлось. Яка тянул один из воинов с АК-47 на плече за толстую верёвку из разноцветной шерсти, привязанную к кольцу, продетому через носовую перегородку животного. Предосторожность не лишняя в горах на узкой тропе. Сёдла высокие, деревянные. Мягкие подушки и под седлом, и на седле. Стремян, подобных тем, что применяются во всем мире, тоже не было. Вместо них – деревянная разножка, как на табурете. В общем, медленно, но комфортно.