В) кони клеймены тавром крест;
Г) негативно отреагировали на слово «грюнвальд», которым Войтинский спровоцировал немцев (предположительно) на сабельный поединок;
Д) молодой немец, не старше 25-27 лет, был убит в сабельном поединке Войтинским; его голова была разрублена от верхней части лба до нижней челюсти; тело было увезено с места происшествия;
Е) Войтинский и другие были расстреляны из винтовки Маузера и пистолета Маузера, гильзы были собраны, как вещественные доказательства.
Показания кетхуда частично подтверждены вторым очевидцем – мальчиком-пастушонком из аула Атрек-оба.
Вернувшись в Исфахан, на пороге усадьбы, где снимал спальные помещения для себя и своего ассистента, а также флигель под виварий и лабораторию, я неожиданно столкнулся с человеком, чей портрет был точным образом убийцы, сложившимся в моем уме согласно показаниям свидетелей преступления. Мощного телосложения немец со светлыми усами кончиками вверх! Без погон, но при сабле армейского образца и при пистолете «маузер» в кобуре. Меня познакомил с ним владелец усадьбы вице-консул английской миссии полковник Баррат. Немец носил имя Вольфганг фон Пенк, был коммерсантом и главой немецкой общины в Исфахане. За обедом в русле светской беседы фон Пенк подарил свой маузер дочери полковника Баррата леди Уне Баррат-Скотт, журналистке. Мне удалось рассмотреть модель оружия. Это был «Маузер» М-712 «шнелльфойерпистоле» под патрон калибра семь шестьдесят три. Две стреляные гильзы этого калибра с места преступления лежали в моём кармане. От мысли, что я сижу за одним столом с убийцей моего товарища, я едва не потерял голову. От удара столовым ножом в грудь немца удержался с большим трудом. Слава Богу, общество было занято Уной Баррат и её подарком. Через минуту я уже мог улыбаться и поддерживать светский непринуждённый разговор. Однако, фон Пенк ухитрился подбросить ещё одну информацию, которая могла стоить ему жизни. Он пожаловался, что совсем недавно немецкая община понесла потерю: в сабельном бою с группой кочевников-мародёров погиб молодой коммерсант. Честно говоря, я эти признания уже приравнял к признаниям в совершенном преступлении. От немедленной расправы немца спасло не общество, его спасло присутствие леди Уны Баррат! После обеда и экскурсии в наш виварий общество покинуло усадьбу. Леди Баррат, прибывшая к обеду на серой кобылке арабских кровей, уехала в коляске вмести со своим отцом. Её брат драгоман миссии капитан Уильям Баррат поскакал вослед на гнедом английском жеребце. На таком же коне ускакал и фон Пенк. Его жеребец клеймён не был.
***
Глава немецкой общины в Персидском Исфахане коммерческий представитель компаний «Карл Цейс» и «Сименс» Вольфганг фон Пенк никогда не был полковником вермахта и не имел права на приставку «фон» к своей фамилии.
Клаус Пенк в Исфахане восьмой год. Жизнью доволен. Есть деньги, есть связи, положение в обществе. Свои величают его просто – «герр оберст» – господин полковник. Частичка «фон» пристала к плебейской фамилии Пенк сама-собой. Всё как надо. Добрая фрау, прелестные киндер. Дом, сад, свинарник и автомобиль «Мерседес-Бенц»!
Что ж, удивительного. На волне революций ещё и не так иные взлетают. К сожалению, Пенка вознесла не политическая стихия – явная, яркая, героическая. Портреты Пенка в газетах не печатались. Это несколько угнетало. Кресло главы немецкой общины не было официальным. Германия не афишировала своё всё возрастающее присутствие в Персии и в Афганистане.
Консула Дойче Рейха в Исфахане не было. В консульствах России и в Британии были вынуждены считаться с неофициальной фигурой главы немецкой общины. С герр оберст Вольфгангом фон Пенком. Не официально.
Было у Пенка и своё начальство. Вернее – начальник, которого он в доверительных беседах с соотечественниками называл просто «покровитель». Соотечественники полагали эту фигуру министром кайзеррейха по делам колоний. Они ошибались. Увы, такого министерства в Германии в отличии от Великобритании еще не было.
Положение своё фон Пенк считал надёжным, устойчивым. Община незаметно для чужих глаз разрасталась, бизнес набирал обороты. Мало-помалу, осваивались торговые пути в Британскую Индию. Золлингеновские стальные клинки, оправленные в серебро и золото гард и ножен персидскими мастерами, продавались не только на Большом Базаре в Тегеране, их можно было купить уже и в Кабуле, и в Нью Дели, и в Амритсаре. Что, клинки! Это мелочь для невежественных туземцев. В Бухару, в Персию, в Афганистан и в Индию шли немецкие автомобили, бытовые электрические вентиляторы, рефрижераторы, швейные машинки, инструментарий. И не только. Лучшим товаром считались винтовки Маузера! В обратном направлении в подвалы Рейх Дойче Банка сверкающим потоком текло серебро и золото. И у этого потока под самым носом британского консульства в Исфахане не последним человеком был Клаус Пенк.