– А вслед за ними – поселенцы… Это для пылких подростков и сентиментальных старушек, доктор Котович. Разведка в научной чистоте своего термина – просто обеспечение достоверной информацией. Простой пример: вы сумели заработать некую сумму денег, которую не захотели истратить, но предпочли, чтобы эта сумма работала на вас самостоятельно, принося стабильный легальный доход. Вы можете положить её депозитом в банк, и жить на проценты с неё. Можете приобрести акции какой-либо компании, ежегодно получая дивиденды. И прочее, понимаете?
– Да, конечно.
– Любое из этих действий таит в себе опасность, риск потерять вложенные деньги. Осознавая это, необходимо получить информацию об объекте ваших инвестиций. Банк может лопнуть, акции алмазных приисков – оказаться фальшивыми. И так далее!
– Это знает каждый! При чём здесь разведка?
– Ваши действия по получению достоверной информации и есть разведка. Вы можете сделать это сами и ошибиться в выборе, не зная хитроумных мошеннических приёмов. Либо нанять человека, избравшего эти действия своей профессией, который добросовестно проверит объект на надежность инвестиций.
– И это всё?!
– Почти всё. Даже такая работа сопряжена с риском для жизни профессионала. Мошенники, лишающие свои жертвы их собственности, не остановятся перед убийством лица, которое может стать препятствием их незаконного обогащения. Профессия разведчика всегда опасна. Она в десятки раз становится опаснее как во время войны, так и во время подготовки к войне. Понимаете меня, доктор Котович?
– Да, сэр. Полковник Баррат погиб с оружием в руках, как воин, в бою!
– Он считал вас, сэр Джон, своим другом, которого рекомендовал ему его самый лучший друг генерал Фальконер. Вы жили в доме полковника Баррата, были приняты им за семейным столом, дружили с его сыном и дочерью... Барраты были рады дружбе с вами.
– Да, сэр… Я скорблю по нему. Я никому не пожелаю такой страшной смерти!
– Сэр Джон! Я не могу просить вас помочь мне в розыске лиц, приговоривших его к смерти, и осуществивших его убийство!
– Я не понял, сэр, что вы хотите этим сказать?
– Жаль, что не поняли, доктор Котович. Тогда удачи вам в ваших научных изысканиях!
– Прошу прощения, сэр. Я, верно, похож на героя романа Жюля Верна – энтомолога кузена Бенедикта! Для нормального человека, я не всегда нормален. Я всю жизнь занимаюсь энтомологией. Правда, теперь у меня узкая специализация – клещи! Чем могу помочь в розыске?
– Я не стану просить вас совершать подвиги со стрельбой и скачками на мустангах, хоть и уверен, вы сумеете и одно, и другое. Я хочу, чтобы вы доверились мне и рассказали все без утайки самым подробнейшим образом о вчерашнем ужине у Барратов. Есть предположение, что его гости могут быть причастны прямым или косвенным образом к убийству. Помогите мне.
– Я готов.
– С вашего позволения ваш рассказ будет записан. Не волнуйтесь, ваше имя учёного нигде упомянуто не будет, расписываться не заставлю. Только изредка буду задавать вопросы. Согласны?
Что оставалось доктору Джону Котович?
Ротмистр Кудашев Александр Георгиевич хорошо понимал, что будут или уже были, по возможности, допрошены многие из лиц не только присутствовавших на ужине, но из всех, проживающих в усадьбе. В первую очередь – прислуга, в том числе Джамшид-баба, повар, официант, садовник-привратник, водители автомобилей, его собственный ассистент Саймон Котович, он же Гагринский Владимир Михайлович. Последний был самым слабым звеном. Стоило только надеяться, что к прислуге не будет такого же пристального внимания, которое было оказано самому Кудашеву. За ними допросу подлежали гости – старшина немецкой общины Исфахана Вольфганг фон Пенк, гости из России банкир Лисевич-Кутафьев и лже-Ораз Сардар. Впрочем, двоих последних вряд ли удастся допросить. Скорее всего, их в Исфахане уже не сыскать! В третью очередь допросят женщин – вдову и дочь полковника Баррата. Уну, конечно, опросили сразу. Вряд ли она в состоянии дать сейчас показания во всех подробностях. И, конечно – супругу фон Пенка. Последними в этом списке будут участники оцепления сипаи-скауты – очевидцы.
Доктор Джон Котович согласился. Рассказал все, чему был свидетелем. В показаниях исключил собственные умозаключения, касающиеся существа дела.
Карманный хронометр Кудашева и часы полковника Маллесона одновременно пробили два пополуночи. Прощались рукопожатием.