У крыльца Кудашева ждал автомобиль полковника Баррата – уже знакомый «Роллс-Ройс» с серебряной крылатой финтифлюшкой на радиаторе. За рулём сидел капитан Уильям Баррат. Помигал фарами, открыл дверцу, жестом пригласил в машину. Кудашев сел. Уильям молча завел мотор. «Роллс» плавно взял старт с места. Дорога темна, уличные фонарные столбы светильниками не увенчаны. Но фары ярки. И Уильям не собирается гнать машину. Спешить незачем, город в полчаса объехать можно.
– Останови машину, выключи фары,– вдруг попросил Кудашев. – Мне у столба постоять нужно.
Уильям притормозил.
Далеко отъехать не успели. Кудашев вышел, обернулся на здание консульства. Напряг зрение. Разглядел у ворот консульства три тёмных силуэта – два верблюда и погонщик. В больших воротах отворилась калитка. Со двора консульства на улицу вышел человек. Через минуту два всадника бесшумно пропылили на своих верблюдах мимо «Роллс-Ройса».
– Арабы, – сказал Уильям вернувшемуся Кудашеву. – В бурнусы закутались. И не жарко им!
У Кудашева на этот счёт сложилось другое мнение. Что делать ночью каким-то арабам на верховых "бугра" – быстроходных верблюдах, не предназначавшихся для перевозки грузов? Вспомнил, от мундира генерал-майора Маллессона попахивало верблюжьей шестью. Вот как. Не прост генерал. Конспиративен. Не брезглив. Великий труженик!
– Куда меня везёте? – спросил Кудашев Уильяма.
– В усадьбу.
– Мне нужно увидеть Уну!
– Она ждёт вас там. Поговорите. Успокойте её, если сможете. Потом я заберу сестру домой.
– Как леди Баррат? – спросил Кудашев.
– Она в католической часовне Святого Дункана, я постараюсь забрать её домой через час.
– А полковник?
– Тело папы на леднике городского морга. Послезавтра – прощание в консульстве. Гроб будет закрыт. Потом тело отвезут в Бендер-Аббас. Оттуда морем до порта Данбар, это в пятидесяти милях от Эдинбурга…
– Поедете на родину сопровождающим? – спросил Кудашев. Не решился спросить об Уне.
– Нет, поедут мама и Уна. Вместе с ними наш мажордом миссис Браун и служанка мисс Ева. Мне придётся поволноваться. Отца похоронят на родовом кладбище Мак’Кензи в горах Пентленд. Там у нас старый каменный дом, в котором живет мистер Браун. Наша семья не жила в этом доме лет семь!
Помолчав, Уильям продолжил:
– Мне отпуск не разрешили. Приказали принять дела полковника Баррата. Сэр Джон, вы не представляете, какая ноша падает на мои плечи. Я не готов к такой ответственности. Я в отчаянии! Прошу, не бросайте нас. Буду ждать вас с утра в библиотеке!
Несмотря на поздний час, в усадьбе в эту ночь не спали.
Автомобиль вошёл в распахнутые ворота без сигнала. Кудашева вышли встречать не только Джамшид-баба, но и Гагринский, и Кунигунда.
Гагринскому пришлось постоять в сторонке, получив в знак приветствия от Кудашева кивок головой. Уна, не стесняясь ни слуг, ни брата, со слезами и рыданиями повисла на шее Александра Георгиевича.
Кудашев повернулся к Баррату-младшему:
– Уильям! Поезжайте, заберите домой маму. За Уну не беспокойтесь. Мы поговорим, я сам привезу её.
Баррат-младший развернул машину, уехал.
***
В дом не вощли. Под руку гуляли по саду. Молчали. Уна никак не могла освободиться от страшного воспоминания, сжигающего её мозг – струя пламени, вырывающаяся из пещеры и страшные крики сожжённых заживо. Обезображенное огнём лицо отца…
Кудашев не утешал Уну. Понимал, слова бесполезны. Такую потерю нужно просто пережить.
Прохладный ветерок с Загросса отогнал комаров от пруда. Присели на теплый камень у самой воды. Смотрели на звёзды, отражающиеся в спокойной водной глади пруда. Через минуту-другую Уна расслабилась. Её напряжённое, как струна, тело устало. Уна сначала согнулась, как в поклоне, уткнувшись лицом в собственные колени, а потом откинулась спиной на грудь Кудашеву.
Потревоженные появлением людей, прудовые лягушки снова начали свой концерт. Одна за другой они продолжили заниматься своими делами в тёмной тёплой воде. Звёзды в зеркале воды замерцали бликами на расходящихся кругами волнах…
Уна подняла голову к небу. Кудашев поцеловал её в щёку. Уна подставила другую. Её лицо было мокрым от слёз. Она захотела отвлечься от мучившего её видения.