Северный берег реки был усеян кроваво-красными перьями и кисточками, сверкающими под лучами, не уступая даже самому солнцу. Император Янь уже ждал невесту вместе с наследным принцем.
По обычаю Жуи отец должен был привести свою дочь к жениху, но из-за этой клятвы много лет назад он не мог ступить на землю Янь. Он мог только наблюдать, как второй принц перевёл принцессу на другую сторону.
Император прищурился и увидел свою дочь, стоящую рядом с высоким молодым человеком среди толпы, а позади него, казалось, был его отец. Этот человек тоже смотрел в эту сторону, и когда их взгляды встретились над рекой, они почти заглянули друг другу в душу.
Император улыбнулся. Это была улыбка удовлетворения. Он почувствовал удовлетворение от одного этого взгляда.
Под звуки праздничной музыки снова вернулись головные боли императора. Он подпер голову и прислонился к сиденью, нахмурив брови.
Он понятия не имел, когда закончился свадебный банкет. Когда его голова прояснилась, он уже сидел наедине с императором Янь в роскошном шатре со столом между ними. В курильнице горел успокаивающий ладан, а чайные листья, собранные перед сезоном дождей, источали свежий аромат.
Император Янь был далеко, он сидел прямо и высоко, со спокойным выражением лица, в котором не было ни капли прежней ярости. Он держал чашку двумя руками, глядя в этом направлении.
Прошло уже больше двадцати лет.
Он думал, что время всё смоет и унесёт вместе с ветром. Однако всё обернулось с точностью до наоборот. Тоска не исчезла, а вместо этого превратилось в нечто вроде вина, чем дольше оно оставалось запечатанным, тем сильнее его аромат наполнял каждый уголок однажды открытого мира.
Просто со временем что-то становится трудно произносить, слова застревают на кончике языка.
Император начал чувствовать себя неуютно под его пристальным взглядом. Он прочистил горло: "Ваше Величество?"
Император Янь улыбнулся, но ничего не сказал. Он был немного озадачен, когда император Янь встал и медленно подошел к нему. Словно загипнотизированный, он стоял и спокойно смотрел на него.
«Ты всё ещё такой неуклюжий». Он протянул руку и прижал его к себе, крепко удерживая.
Когда знакомый запах ударил в нос, он обнял его в ответ и больше не издал ни звука. Он уже погрузился в воспоминания. Это были объятия, которых он жаждал двадцать лет.
Император Янь усадил его к себе на колени и снова заключил в объятия, слегка прижавшись губами к его.
«Ты не должен был тогда давать такое глупое обещание никогда не ступать на территорию Янь. Ты всё ещё здесь, на моих коленях, не так ли?"
Император усмехнулся и прислонился к его плечам. «И моя дочь тоже стала данью».
Руки вокруг его талии внезапно сжались, заключая его в объятиях на грани удушья. Кадык императора Янь подпрыгнул, когда он без единого слова прижал их лбы.
Император тоже молчал и просто навалился на него. Нет слов, чтобы описать этот момент.
Он посмотрел на него сверху вниз, на похудевшее лицо и глаза, которые по-прежнему были полны решимости.
«Итак, мы снова встретились, Синь», - хрипло произнёс он, изучая его некоторое время.
«Спустя двадцать лет».
«Но ещё не слишком поздно».
"На что ты смотришь?"
"Я просто хочу хорошенько взглянуть на тебя. Я не видел тебя так давно, что почти забыл, как ты выглядишь".
Император потянулся ко лбу императора Янь и кончиками пальцев разгладил складки между его бровями. "Я тоже."
Император оперся на грудь собеседника и, как будто вновь обретя средства к существованию, начал рассказывать о своём выборе, своей мягкости, решимости, о своей безжалостности и тоске. Мужчина молча слушал, поглаживая его руки. Он чувствовал, что человек в его руках ничуть не изменился. Несмотря на то, что он был прославленным и почитаемым правителем мирной эпохи, он был так же одинок, как и всегда. Он всё ещё оставался тем молодым человеком, которого встретил в пустыне, который не любил высказывать своё мнение.
Он тоже был таким же. Несмотря на то, что он был всемогущей личностью, которому всецело подчинялись чиновники и народ, он всё же чувствовал, что никто не может его понять и что он живёт один в своём дворце.
Правители владели королевством и властвовали над всеми, но единственной вещью, которая тянулась за ними от начала до конца, было одиночество.
Он расстегнул воротник и коснулся губами к коже, нежно посасывая. Их дыхание переплелось, и всё, что они могли видеть в своих глазах, были друг другом, и больше ничем. Они оба ждали этого момента воссоединения, хотя этот момент наступил слишком поздно.
Лето ушло, и пришла зима; зима ушла, и весна вернулась.
От Янь пришла весть, что наследная принцесса родила сына. Обрадованный, император Янь выбрал имя Мужун Сюнь для своего внука и очень обожал его.
Когда император узнал об этом, он уже лежал на кровати, больной.
Посланник доставил подарки для его дочери и внука, среди которых был массивный серебряный замок долголетия с рельефными цветочными узорами. Он надеется, что этот ребёнок принесёт более длительный период мира для обеих стран.
Император лежал под двумя слоями одеял в мрачном зале. Его глаза были открыты, а яркие ясные зрачки, казалось, тускнели день ото дня, приобретая старческий серый оттенок. Он долго держался за руку женщины, молча сидящей у кровати.
«Ван Шу, это те самые ласточки?»
"Да. Сейчас весна."
«Почему здесь так тихо?»
«Я заставила всех уйти. Я останусь с тобой».
«Почему бы тебе не отдохнуть, Ван Шу?»
Через некоторое время: «Я не устала».
Император крепко держал руки супруги Юаня, его пальцы переплелись с её. Она, вероятно, знала, что император боялся, что она уйдёт и будет лежать здесь один, поэтому он просто хотел за что-то держаться, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Император слушал крики птиц, летящих по небу, и улыбка, которую супруга не могла понять, появилась на его губах. Ему не за что было радоваться. Он просто знал, что уже весна.
«Ван Шу, ты помнишь ту весну, когда я водил тебя за город с воздушным змеем?»
"А я помню. В то время я ещё не был во дворце".
«Тебе тогда нравилось выращивать орхидеи. Ты всё ещё выращиваешь их?»
«Да, в саду возле зала Чжао Ян их полно».
«А Линь Хон занимается своими школьными заданиями?»
"Хон-эр любит школу. Неужели Ваше Величество забыли?"
Император пробормотал: "Забыл? Да, я забыл". Затем его голова безвольно склонилась на бок, и перед глазами всё поплыло. Всё, что осталось, - это пронзительные крики птиц, долетавшие до самого неба.
Он мечтал о боевом коне своего отца и регалиях матери, о поместье, в котором он когда-то жил и которое теперь лежало в руинах, о церемонии вознесения, которая проходила в величественном зале Тай Цин, о лужах крови, видимых с городских стен, о чёрной кавалерии, которая была повсюду, где только можно было увидеть, о великой свадьбе и о бесчисленных лицах, мелькавших перед его взором, то безумных, то улыбающихся.
Император, казалось, что-то понял, и слабо улыбнулся.
В ту ночь он вызвал наследного принца, который преклонил колени у кровати наблюдая за отцом. Отцу уже исполнилось сорок пять - возраст, который указывал на старость, но отец, казалось, старел быстрее всех.
«Я должен предупредить тебя, чтобы ты не использовал военную силу против Янь, несмотря ни на что. Никогда не пытайся вернуть четыреста ли земли. Твоя сестра станет императрицей Янь, а племянник может стать следующим императором Янь. Это все возможности, которые я оставляю тебе».
«Я оставляю тебе гармоничное царство. Тщательно охраняй его. Защищай его всем, что у тебя есть».
«Ты должен быть мудрым правителем и знать, что правитель не любит себя. Он должен пожертвовать всем ради страны».
«Помни, сын мой, то, что должен делать император, в сто раз труднее, чем то, что видит весь остальной мир».
Наследный принц почтительно поклонился, коснувшись лбом земли.
На восьмой год правления Сянь Цин император вернулся на небеса в возрасте сорока пяти лет. Его посмертный титул был Ан*.
Что касается этого правителя, который правил Великой Жуи в течение двадцати четырёх лет, то замечания после его смерти не были выдающимися.