Но неужели им так было тяжело хоть немного подогреть её?
Скупые ублюдки.
Надев чистую одежду, использую воду как зеркало чтобы убрать мокрые волосы. Покидая тюремные двери, с ухмылкой прохожу мимо стражников, чувствуя себя более бодрым, чем когда-либо.
Мерцание свечей и женские духи, смешанные с запахом алкоголя и пустыни, доносятся из шатра Мужун Юя. Слегка захмелевший с прикрытыми глаза, он развалился на та*. Несколько прядей волос лениво свисают ему на плечи. Из-под открытого воротника белоснежного халата видна чистая светлая кожа. Полуобнажённая женщина слегка постукивает ему по спине с соблазнительной улыбкой.
Вот уж точно императорский сынок. Прекрасная куртизанка, стоящая за ним, даже не сравнится с его изысканным обликом. Тц, родись он простолюдином, наверное, был бы... Кхм. Судя по всему, они здесь уже поразвлеклись.
Выйдя из задумчивости, я замечаю, что он открыл глаза и слегка улыбается.
— Я заметил, тебе нравится витать в облаках, заместитель генерала Хань, — говорит он, перед тем, как сделать глоток из зелёной нефритовой чаши, которую ему подала куртизанка.
Хотелось бы дать умный ответ, но ничего хорошего в голову не приходит, поэтому молчу.
Он бросает взгляд на женщину, и её улыбка исчезает. Она неторопливо поднимается с та и покидает шатёр с обиженным видом.
— В чём дело, заместитель генерала? — спрашивает он, поставив чашу, — сегодня тебе нечего мне сказать?
— Боюсь, у нас нет общих тем, — небрежно отвечаю я.
В ответ он весело усмехается, прежде чем сделать ещё один глоток и ненамеренно взглянуть на меня.
— Какой верноподданный. К сожалению, не все жители Жуи такие.
Я осторожно смотрю на него. Он выглядит самодовольным, ставит чашу на стол, но остаётся на та.
— Видишь ли, сегодня захватили ещё одного солдата. Он гораздо разговорчивее, чем ты; хватило всего лишь несколько ударов кнута, и он всё рассказал, — радуется он.
Ещё один солдат? Интересно, кто?
— Ни к чему так смотреть на меня, — смеётся он, — просто хотел сообщить тебе о неизбежном падении укрепления у реки Со.
Он медленно поднимается, поправляет халат и останавливается передо мной. С двусмысленной улыбкой он скользит взглядом по мне:
— Хм, помытый и в чистой одежде ты выглядишь намного лучше.
Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть ему в глаза.
— Ты так был искусен в словах. Почему же сегодня молчишь? Честно говоря, мне даже непривычно.
— Что ты в конце концов от меня хочешь?
Он на мгновение замирает, а затем начинает хохотать. Я спокойно продолжаю:
— После всех этих допросов ты узнал всё, что хотел, не так ли? Теперь, когда твоё желание исполнилось, исполни моё. Я просто желаю быстрой смерти.
— Хань Синь, советую тебе внимательно прислушаться к моим словам, потому что я не люблю повторять, — шепчет он, наклоняясь, — укрепления у реки Со рухнут самое позднее завтра вечером. Почему бы тебе, Хань Синь, не сопроводить бы меня и увидеть всё своими глазами?
Он прожигает меня взглядом, а мои зубы скрипят друг о друга. С довольным выражением лица он собирается уходить, но я хватаю его за рукав.
— Скажи мне, — говорю я, изо всех сил стараясь не показывать своё беспокойство, — кто рассказал?
— Узнаешь, — поддразнивает он, — когда придёт время.
— Ну и сволочь ты, Мужун Юй.
Он оборачивается с высокомерным видом:
— Я считаю, есть кое-кто более подходящий для такого слово, чем я, Хань Синь.
***
Свечи в тюремной камере едва горят, добавляя ещё больше жуткости и запустения.
Я сворачиваюсь на циновке, чтобы хоть немного согреться. Через окно льётся тусклый свет. Обычно такое освещение вызывает сонливость, но сейчас я на удивление бодр.
Мужун Юй сказал: «Самое позднее завтра вечером», но если генерал Чжоу будет там, сомневаюсь, что укрепления рухнут так скоро. Несмотря на то, что большинство войск размещено у Южного перевала, крепость на холме у реки Со тщательно охраняется уже не первый год.
Насколько мне известно, если...
Моя голова опускается. Какая разница, что я знаю, если сижу здесь?
Лучше бы я уехал куда-нибудь подальше и жил свободной жизнью.
Я должен покинуть это место живым, тихо говорю себе, оставлю Великую Жуи и буду жить свободной жизнью.
Из камеры напротив слышу какое-то шуршание. Изо всех сил прищуриваюсь и замечаю в тусклом свете свечи мрачную фигуру человека, лежащую на циновке.
Не может быть! Неужели это...
Фигура трясётся и подскакивает к двери камеры.
— Хань Синь! — зовёт он.
— Ты!
Что-то щёлкает у меня в голове.
Дождавшись, пока этот парень закончит плакать и вытрет сопли, я рявкаю на него:
— Ты, мать твою, закончил?
— Да, да, — сопит он.
Этот парень — Се Чжэнь, единственный сын военного министра Се Юня. Если обо мне только говорят «богатенький бездельник», то этот парень действительно является таковым. Пьянство, разврат, азартные игры, он всему этому предаётся, не зная границ. Его отец постоянно покрывает и защищает сынишку. Однажды Се Чжэнь изнасиловал молодую девушку, и та умерла. Позже узнав, что она была из влиятельной семьи, отец поспешно отправил его на войну, чтобы спасти от беды. Карма - сука, не так ли?
Видно, что Се Чжэня пытали. Хоть и не скажешь, что на нём нет живого места, но зрелище жуткое. Сильно спутаны волосы, на лице виден след от кнута, а из порванной одежды выглядывают пурпурно-красные рубцы.
Я беспомощно поднимаю голову и смотрю на потолок, внезапно накатывает грусть.
Ну почему именно этот парень должен был оказаться здесь?! Что я сделал, чтобы заслужить это?
Он шмыгает носом и жалобно смотрит на меня:
— Значит, они и тебя поймали...
Я пожимаю плечами в ответ.
— Только тебя схватили? — спрашиваю я, подбираясь ближе к двери камеры.
Он качает головой:
— Несколько воинов тоже заперты, но так досталось только меня.
— Конечно, идиот, только посмотри, из чего сделаны твои доспехи, — печально говорю я, — а они где?
— Нас схватили недавно, — он указывает на задний двор, — вон там, они все там.
Затем он оглядывает меня с ног до головы:
— Хань Синь, разве ты ничего им не сказал? Но тогда почему ты не ранен? Ты только посмотри на меня, посмотри, как мне досталось.
«Вот же мелкий болван. Да когда меня пытали, ты, наверное, развлекался с армейскими куртизанками...»
Так, погодите... Увидев его жалкое лицо, я понял:
— Скажи мне, Се Чжэнь, это же ты проболтался про укрепления, не так ли?
Мне просто хочется протянуть руку и придушить этого ублюдка.
Он начинает дрожать, с лица сошли все краски. Он опускает взгляд и молчит.
— Се Чжэнь, мелкий ублюдок. Клянусь, я убью тебя, если ты...
Он поднимает взгляд, лицо мертвенно-бледное, как у призрака, губы трясутся:
— Они собирались убить меня, Хань Синь. Я не смог вынести пытки. Ты же знаешь, у отца я единственный ребёнок. Если я умру, кто о нём позаботится?..
— Перестань нести чушь!
Очень жаль, что мы так далеко друг от друга, я бы вправил ему мозги. Также было бы неплохо нанести пару хороших ударов.
— Если эти яньские ублюдки доберутся до столицы, тебе только и останется, чтобы взять немного благовоний и просто отправиться прямо к могиле своего отца!
Я в гневе резко отворачиваюсь. Моё сердце словно падает в бездну.
— Но я им почти ничего не сказал. Только то, что есть небольшая тропа в двухстах ли* выше по течению Со, и то, что из-за нехватки воинов, она плохо охраняется...
— Почему же ты не сказал, что скоро и в столице никого не останется?!
Он замолкает и снова смотрит вниз. Некоторое время тишину нарушал только звук потрескивание факела.
После долгого молчания он говорит заикаясь:
— Т-так... Хань Синь... ч-что же т-теперь делать?
— Твою мать! — кричу я во всё горло.
— Если вы, ублюдки, сейчас же не уснёте, клянусь, я подойду и буду избивать вас до тех пор, пока вы не вырубитесь! — кричит стражник у входа.
Снова наступает мёртвая тишина, как будто никто и не произносил ни слова. В голове нет никаких мыслей. На меня накатывает волна усталости, я ложусь на циновку и засыпаю. Но я сплю чутко, и мне всё кажется, что слышу приглушённую речь и где-то снаружи шаги. Через некоторое время звуки становятся всё отчётливее и громче.
Я вскакиваю и приникаю к двери, изо всех сил стараясь разглядеть хоть что-нибудь. Факел почти погас и вдали ничего не видно, даже фигур стражников. Я опускаюсь на землю и задерживаю дыхание, прислушиваясь к любым звукам. Похоже, раздаётся беспорядочный топот копыт, звон оружия и крики. Через маленькое окошко я вижу огненно-красное небо.