Рядом послышались шаги, тихий говор. Лавров привстал. Это возвращался старший лейтенант Петров. Вместе с ним был солдат — вероятно, связной. Поравнявшись со снайперами, офицер приостановился.
— Разведчики сейчас отправились, — сказал он. — Две дивчины тоже выползли за передний край. Так что будьте внимательны: в своих не пульните. — И, пригибаясь, пошел дальше по траншее.
— Интересно, Николаев есть в составе этой группы? — спросила Михайлова.
— Он мне говорил, что сегодня пойдет в поиск, — ответил Лавров.
Люда вздохнула и промолвила:
— Надя теперь вся испереживается.
— Какая Надя? Чуринова? Почему это она будет переживать?
— Да разве вы не знаете?! Любит она Колю, очень любит. Только он почти не обращает на нее внимания. Потому она и бывает иной раз сердитая.
— Не знал я этого. Да и Николай мне ничего не говорил. Вернемся, расспрошу у чего.
— Да вы что! — Люда схватила Вадима за рукав. — Ни в коем случае. Надька тогда убьет меня. Она сама от себя это скрывает. Только разве ж любовь скроешь?..
Темное, кое-где вызвездившее небо то и дело вспарывали огненные нити трассирующих пуль. Сначала проносились светлячки, а потом уж слышался дробный перестук пулемета. Неожиданно темноту прочертили, одна за другой, две яркие оранжевые полосы. Потом где-то далеко громыхнул взрыв, за ним еще. «Так это же трассирующие снаряды», — догадался Лавров.
— Разведчикам нашим помогают, — определила Михайлова.
— Кажется, и нам пора. — Вадим не спеша вылез из траншеи и, пригнувшись, осторожно, не ступая на пятки, пошел вперед. Вслед за ним двинулась и Людмила. Вдруг с нашей стороны с шипением вверх взмыла сигнальная ракета. Снайпера тут же плюхнулись на землю. «Какому идиоту понадобилось это?» — со злостью подумал Лавров. Подождали минуту-другую. Вроде тихо все. Поднялись. Наконец, мелиоративная канава. Глубина ее — метра полтора. На дне вода. Шли пригнувшись, след в след. Устав, присели на сухой выступ. Опять пошли. Канава кончилась. Теперь до бурьяна надо ползти. Первым заскользил вперед Лавров. «Лишь бы на мину не нарваться, — подумал он и тут же отогнал эту мысль: — Кому взбредет в голову ставить мины на нейтральной полосе?» Люда не отставала. Ползла она почти бесшумно. У куста бурьяна остановились передохнуть.
Лежа в неглубокой воронке, Вадим прислушивался к зловещим звукам войны. Постанывала и мелко дрожала земля. Через равные промежутки времени ее поверхность рвали глухие взрывы мин и снарядов. С обеих сторон взлетали и гасли ракеты, ночную тьму чертили то пунктирные, то яркие огненные трассы. Прямо над головой высоко в небе послышался гул самолетов. Постепенно он удалялся на запад: наши бомбардировщики пошли бомбить тылы фашистов.
— Еще одно усилие — и мы у цели, — повернувшись к Михайловой, тихо произнес младший сержант и поинтересовался: — Вы не устали?
— Немножно есть, — призналась Люда. — Но это ничто по сравнению с тем, что предстоит впереди. Пока только присказка, сказка будет там. Я вас об одном прошу: никому не рассказывайте, как я перетрусила в первый раз.
— Само собой разумеется, — ответил Лавров, а про себя подумал: «Как бы самому не заорать «мамочка!»
Около обломков кирпича и камня позицию оборудовали быстро. С места ничего не сдвигали, и хоть кое-где мешала наблюдению высокая трава, но и ее не трогали. Углубления для стрельбы лежа сделали друг от друга метрах в пяти-шести. Потом поползли на кочковатый луг. Тут пришлось труднее. Земля была сырая, кочки мелкие. Но все же отыскали относительно подходящее место. Охоту решили начать отсюда, а развалины использовать как запасную позицию. Расчет был простой. При первых же выстрелах гитлеровцы начнут искать снайперов среди остатков сарая, туда и обрушат свой огонь. А тем временем, под шумок, можно будет не одного из них отправить на тот свет.
Потихоньку начали оборудовать позицию, памятуя фронтовую мудрость: «Сам не окопаешься — пуля закопает».