Знаете, добрая репутация - великая вещь. Голос мой не был воплем страждущего в пустыне. Да и ситуация прямо сейчас сложилась благоприятная - нас тут целая куча. И выходы известняка поблизости имеются. Одним словом, поставили мы торговую факторию, сложив её как раз из известняка на известковый же раствор из этого известняка приготовленный.
Чем тесали камень? Да чего только не придумывали. Например - сверлили керамическими свёрлами ряд отверстий по линии будущего разлома, а потом вбивали туда деревянные клинья. Это, если от монолита отколупывали. Гранитными топорами тесали, песчаником ровняли. Податливый материал и много старательных рук - это просто здорово. Тем более, что форму дому придали всё ту же - перевёрнутую параболу поставили шестиметровой ширины внизу и девять метров вверх, а в длину строение растянули аж на двенадцать метров. Опять же лаги лиственничные вмуровали и оставили оконные проёмы, затянув их пока шкурами.
Я ведь понимаю, отчего Одноногий Лягушонок сюда потянулся - тут пески просто замечательные намыты в речные косы, и содовое озеро под рукой. А он здорово выделывает всякие стеклянные ерундовинки: зверушек, птичек, рыбок. Ну и для окон что-нибудь изобразит.
Хотите прицепиться к термину "фактория". На здоровье. Не стану спорить. Но и жилищем шпиона называть этот дом тоже нехорошо. Так что - пускай будет, как уж назвалось. Торговать тут будут всякой лабудой - браком керамического производства, стеклянными фигурками, что играючи вытягивает из стекла Одноногий Лягушонок, неудачно скроенными рубашками - главное, чтобы создавалась видимость активности. А что покупать? Нам ведь почти ничего не нужно, кроме соли. Да что угодно. Главное - покупать и продавать, продавать и покупать. Можно и непонятные диковинки брать, и откровенное фуфло, вроде ракушек или сушёного мха. Метеориты там или иную какую непонятку.
Фактором устроился здесь мой батюшка, Атакующий Горностай, а маменька с неандерталочкой скоро приедут.
Глава 5. Туда и обратно
Знаете, о хозяйстве, да о разных придумках можно рассказывать бесконечно. Вот, и на сей раз не удержусь. Сварил я из канифоли отличный клей, не растворимый в воде. Для этого пришлось долго рвать щавель, давить из него сок и, то, что выпарилось, добавлять в расплав. А потом придумывать, чем, получившуюся хрупкую субстанцию пластифицировать, чтобы при ударе место соединения не разлеталось в песок. Я разные толчёные камни прибавлял, а потом образчики пробовал на излом. Нашел подходящий минерал - он был мягкий и волокнистый, возможно, асбест. И немножко толчёной в пыль пемзы добавлял. С её прибавкой липучесть клея возрастала. Обычно я его использовал горячим, но и скипидару он поддавался, правда, если со скипидаром, то прочность выходила меньше, зато липучесть вообще зашкаливала.
Это позволило мне склеить отличное судёнышко, куда как более ходкое, чем берестяные челны. Сильно напоминающее лодки для академической гребли. Когда мы с Тычинкой усаживались за вёсла спиной вперёд, от нас даже собаки, бегущие по берегу, начинали отставать через часок-другой. Шучу. Собаки у нас выносливые, но смотреть на них во время подобного забега было жалко.
Так вот - с этой же лодки можно было опустить по бортам два шверта - это вроде киля такие штукенции, только утяжелённые снизу. Тогда получалось идти под маленьким парусом и даже лавировать. Главное же, своё корыто мы с жёнами вполне могли перетаскивать через волоки. Без груза, понятно, пустое, но именно на руках, не маясь ни с какими катками.
Каркас собрали из планок, выструганных из длиннющих жердей, а обшивку из лишённых шерсти кож, проклеенных в три слоя прямо по месту.
Сразу оговорюсь, чересчур высокой прочностью это сооружение не обладало, но таранить вражеские корабли на нём никто и не намеревался - мы, наконец-то собрались в дорогу.
Мне уже исполнилось четырнадцать лет, я сильно вырос, превратившись… ну, не то, чтобы совсем кабанчик, скорее наоборот - тощий и жилистый, однако силёнка в теле гуляет нешуточная. Нет, с матёрым мужиком мне пока не тягаться, но со временем и это придёт.
Если кто интересуется, как я теперь с жёнами обхожусь, спешу успокоить - всё наладилось в своё время и деется как положено супругам. Детишек же мы заводить не спешим, а торопимся в дорогу на юг, чтобы своими глазами посмотреть на нынешнюю цивилизацию. Как раз завершилось половодье, а оно тут короче, чем на севере за горами. Река вернулась в берега, течение пришло в норму и мы отплываем из Тупого Бычка ранним летним утром.
Что за Тупой Бычок? Это селение моё пемзовое теперь так называется. Шаман Тугой Пучок, когда учился грамоте, решил высечь своё имя на скале. Ох и потрудился же он - чуть не метровые буквы выдолбил. Но мы про это не знали и, только когда снизу пришел на челне Одноногий Лягушонок и спросил, отчего мы так назвали свой городок, тогда всё и выяснилось. И про надпись, и про ошибки, допущенные новоявленным грамотеем. Получилось-то, словно вывеска с названием посёлка.
До волока, о котором мы знали от лодочников, везущих зерно к Противной Воде, дошли быстро - буквально пару недель ходу и потребовалось-то. Ну да, менялись мы на вёслах каждый час. Места, через которые пролегал путь, ничего интересного нам не предлагали - леса, луговины, скалы и холмы. Останавливались редко, потому что луна по ночам освещала дорогу, а никаких опасностей мы не ждали. Так что приставали чтобы еды сготовить, собакам дать побегать, и дальше плыли. Признаться, река оказалась не слишком извилистой, она плавно катила свои воды между холмов мало отклоняясь от прямой. Так, виляла изредка. Ширина её колебалась в пределах от одной до двух сотен метров, течение изредка слегка ускорялось, но ни островов, ни плёсов не попадалось.
Впрочем, вскоре за пределами поймы началась степь, и мы вышли наверх, вскарабкавшись по высокому крутому откосу. Полюбовались на широкий простор, на пасущуюся в отдалении лошадку, собрали травинок-былинок, да и поехали своей дорогой. Тут явно хорошее место для какого-нибудь конного народа, а для лесных охотников интересного немного. Начиная от этого места река принялась петлять, появились и острова, и сухие русла угадывались то тут, то там, но продолжалось это для нас недолго.
Место волока опознали в два счёта и по кострищам, и по шуму переката впереди - всё, как нам обсказывали. Выбрались на сушу, и началась работа: туда с грузом, обратно - налегке. Собаки тоже пустыми не ходили, уж вицы-то для волокуш вырезать - минутное дело. Так что работали все. Лодка наша на поверку оказалась недостаточно лёгкой, мы с ней четыре передышки делали, пока доволокли. А уж как всё перенесли - сразу банно-постирушечный день себе устроили и маленькую оргию, пока никто не подглядывает. Мы, как из дому вышли, людей не встречали ни разу, только кострища на берегу видели, оставленные лодочниками, везущими зерно в наши края.
Что мне сразу не понравилось, так это то, что ни рыбы в реке, ни дичи в окрестностях в окрестностях волока не нашлось - на редкость неладное место. И речка каменистая - по ней действительно на долблёном челне было бы спокойней плыть, чем на нашей лодке с тонкой обшивкой. Так что взяли мы в руки однолопастные вёсла и приступили к сплаву, хорошенько глядя вперёд, чтоб не налететь ненароком на что-нибудь острое или колючее. Тропу вдоль берега, по которой тут ходят лодочники, ведущие свои судёнышки на бечеве, я решил пока просто принять к сведению.
Камень, на который мы, в конце концов, налетели, прятался в буруне, и днище пропорол, словно ножик. Так что, если бы не напиханные повсюду надутые воздухом кожаные мешки, остались бы мы и без лодки, и без вещей. А так - только вымокли и замёрзли, пока добрались до места, пригодного к выходу на берег. Ещё два дня чинились. Обошлось накладкой на поломанном стрингере и заплатой на обшивке. Фая, пока мы с Тычинкой ковырялись, сходила вниз по течению и осмотрела русло. Сказала - больше таких безобразий впереди нет.