Увы, мусор в урне был. Не сегодняшний точно, но на вчерашний или позавчерашний он тянул. Два огрызка, куча окурков, обертка от шоколадки. Черт, город был реальный. Я развернул обертку – шоколадка «Каринка», срок годности до следующего года, кондитерская фабрика «Эйнем». Не помню такой, вернее, помню, но ведь фабрика с таким названием еще до революции существовала. Может, опять хипстеры балуются – есть у них мода создавать компании со «старыми» названиями.
Ветер трудолюбиво сдувал облака куда-то в сторону. Я сделал уже несколько десятков снимков и сел на лавочку, глядя на набережную. Вообще с лавочками у нас в городах, особенно маленьких, беда. Ну, в том смысле, что лавочки есть, а вот стоят они все время «не там». На них сидеть неинтересно и неудобно. Здесь же лавочка была царской – впереди маленькая пристань и площадь, окруженная двухэтажными домами с мансардами. Такие дома раньше повсеместно стояли в Гатчине, но чем дальше, тем их остается меньше и меньше.
Я достал телефон скорее на автомате, звонить я никому не собирался. Сети не было. Ну тут эта история нормальная. Мы, когда на плоту плыли, тоже несколько дней в изоляции пробыли. Я встал проверить, есть ли связь, если поднять телефон повыше, обернулся и увидел ее.
Глава 6
Посреди площади стояла девушка и пялилась на меня. Невысокая, русая, с мальчишескими острыми скулами. Я помахал ей, в ответ она помахала мне, состроив при этом такую гримасу, что стало неловко. Больше всего это было похоже на упакованное в короткий смайлик послание: «Ты чего, совсем дебил и разговаривать не умеешь?» Она подошла немного ближе, но оставалась на расстоянии нескольких метров.
Я улыбнулся и крикнул:
– Привет!
– Значит, все-таки разговаривать умеешь, – ответила она, и я понял, что правильно расшифровал гримасу. Впрочем, меньше всего я сейчас собирался ссориться.
– Я еще и петь могу.
Она ухмыльнулась.
– Давай без этого. Я совсем не переношу плохого пения.
– Тебя как зовут? Я Кирилл.
– Уж кто как только не зовет! Наташа.
Со стороны это казалось самым дурацким обменом репликами за всю историю человечества. Изнутри же все было по-другому. Мне кажется, что мы оба остались довольны друг другом и показали себя с лучшей стороны. Она села рядом.
– Отличный, кстати, вид! Ты знаешь, как называется этот городок?
Вообще-то, я сам не был уверен в ответе на этот вопрос, но не поделиться важной информацией просто не мог.
– Старый Плёс. Скорее всего. А с той стороны, откуда ты шла, указателя не было?
– Ты не поверишь, но я не могу объяснить, как оказалась здесь. Я не понимаю, откуда пришла.
– Провалы в памяти? Наркоманка?
– Проститутка. Уж извини, ты совсем не похож на бабушку на лавке. Я просто поругалась неудачно.
Я временно прекратил придумывать колкости и обратился в слух. Если верить Наташе, она попала сюда из музея. История была абсолютно фантастической и легко укладывала на лопатки мою, еще не рассказанную.
Начало у истории было, впрочем, абсолютно невпечатляющим. Шесть человек – два парня, четыре девушки – все из Первого педиатрического, поехали на пикник. То есть Наташа была будущим доктором, причем детским. Адрес дачи она не сказала. Но там они надолго не задержались, из Вырицы их понесло собирать чернику куда-то южнее в лес. Поехали всей толпой, в городской одежде, на полчасика, не более.
В процессе сбора черники молодой человек стал уговаривать Наташу отдаться ему прямо в лесу, она вспылила и решила добираться до города самостоятельно. Час ходьбы по проселочной дороге – и она вышла прямо к Старому Плёсу.
– Так с какой стороны ты, говоришь, вышла? – я попробовал проверить свою теорию.
– Так, дай подумать. Река тут, а шла я на крест звонницы, он издалека блестел. Значит, вот оттуда я и вышла, – махнула рукой Наташа.
Я покачал головой.
– Врешь.
Девочка взорвалась, выпалив мне в лицо тираду, полную оскорблений. Я слушал спокойно, но в душе немного жалел пацана, так не вовремя предложившего девушке секс и все такое. В ярости Наташа была ужасной и в то же время прекрасной. Будь я лет на десять помладше, может, и испугался бы. Однако возраст имеет свои преимущества, поэтому я тихонько дождался окончания пламенной речи о том, что я собой представляю и как смею сомневаться в ее честности.
Затем открыл телефон и показал карту.
– Мы тут, река здесь, а с той стороны болото километров на пятнадцать. А у тебя кеды, белые и красивые.