Два рыжеволосых детины занимали места у левой башни от ворот. Демьян приблизился вплотную к тестю.
– Ты заставским запрещал по правому склону Вороножа траву косить?
– Зятек, посмотри туда, – Федор бесцеремонно повернул голову зятя в сторону заливных лугов. – Чего-чего, а травы у нас вдоволь. Коси, не хочу. Какая мне разница, где они косят, лишь бы службу исправно несли?
– Тогда, – Олексич склонился к самому уху тестя, – я знаю, кто у вас изменники…
2
– Жила, воев мне десяток сюда к воротам, да Кисляя с Сулемой позови! – сурово крикнул воевода.
Ратные прибежали, озабоченно переглядываясь. Любопытные бабые стали бочком подтягиваться, побросав дымящие котлы. Все уже знали про золото, слух вихрем пронесся по заставе.
Кисляй с Сулемой, равнодушно почесывая затылки, тоже вклинились в толпу.
– Ну, сказывайте, иуды, – прохрипел воевода, указывая на них пальцем, – как вы бродникам продались?
Братья вздрогнули, дико завертели головами, среди собравшихся пошел возбужденный шепот.
– Какие бродники? Об чем ты, батюшка Федор Евсеевич? – старший Кисляй обвел товарищей широко открытыми голубыми глазами, как бы призывая их в свидетели своей невиновности.
– А об том, что братанич78 твой Антипка вчера в лес подарочки бродникам носил. Застава голодает, а он татям последнее жито выносит! Видели его.
– Ложь, ложь, оговор это! Никуда мой братанич вчера не хаживал! – истошно закричал Кисляй, он резко повернулся в строну Демьяна. – Курский бродников на нас навел. Не было его, так и спокойно все было, как появился, так и бродники подошли! Он наушник татей!
– Ты чего мелешь, иуда?! Это зять мой Демьян Олексич, сегодня поутру за женой своей приехал. Дружина его в лесу стоит, помогут нам, ударят, когда нужно будет.
– А в город как твой зять попал, коли мы на воротах стояли? Врет он все!
– Как попал, то не твоя забота. Взять их! – воевода махнул ратным.
– Братцы, не погубите, мы ж с вами из одного котла щи хлебали! Оговор это, оговор! Дочь у него девка, какой там зять! – голосил Кисляй.
Вои уже заламывали ему руки.
– Воевода золото бродников присвоил, а вам за чужое добро умирать придется! – завыл младший Сулема. – Пусть отдаст, и они уйдут! Все ведь слышали, им только золото нужно. А мы невиновные, оговорил воевода нас, злата ему жалко, а людей, баб, деток малых ему не жалко?!
Народ загудел.
– Какое золото?! Нет у меня их золота! – взревел воевода.
– У него полны хоромы добра, отдадим всё бродникам, они и уйдут, а его с башни! Сыты уж его «хлебом – солью»! – заорал Кисляй, освободившись от ослабевшей хватки воев.
Становилось жарко. Среди собравшихся послышалось поддакивание братьям. Ох, умело они завели толп! Вои повернулись в сторону Федора. События повторялись как в дурном сне. Только сейчас все еще хуже. У ольговского тысяцкого под рукой была хотя бы верная дружина, ратные же рязанского воеводы поперли на своего вожака, ольговская дружина Демьяна была где-то за стенами Вороножа. Они вдвоем с тестем одиноко стояли в кругу разъяренных, плохо соображающих, подгоняемых страхом людей. Только недавно вои готовы были умирать с холодной решимостью, а теперь в горячке собирались бросить на колья засеки своего воеводу. Демьян, зная, что это бесполезно, все же положил руку на рукоять отцовского меча.
– Нет у меня золота, я об том побожиться могу, – пытался вразумить людей Федор. – Да если бы я нашел его, нешто не поделился бы, не раздал бы сиротам да вдовицам?
Раздался дружный смех. «Лучше б он молчал», – Демьян понимал, что если сейчас кто-то крикнет «бей», их забьют, разорвут на куски.
– Нет у воеводы золота, я его нашел, еще зимой! – отчаянно крикнул Олексич в толпу. Все смолкли, наступила давящая на уши тишина.
– Я схрон на ловах случайно нашел, не знал чье. Я на то злато сестер из плена выкупил… посулы на торгу раздал, чтобы вместо отца тысяцким выкрикнули, остальное князю отдал. Вот меч отца, тысяцкий я в Ольгове, то правда.
Демьян обвел глазами растерянную толпу. «А ведь среди них сейчас стоит тот, кто знает, что я лгу». Олексич набрал побольше воздуха, он почти кричал, пытаясь достучаться до людей.
– Можете осудить меня, можете убить, и воеводу тоже, и добро его татям вынести. Да будет ли прок? Столько у Федора не сыщите, и вы об том знаете. Бродники степняков наняли, им за поход платить надо, а обещанного золота нет. Они все равно в город полезут, чтобы полоном взять. И об том вы знаете. А кто город защищать станет, если воеводу убьете, сами оборониться сумеете, коли среди вас изменники ходят? А со мной дружина ольговская пришла, узнают, что вы меня порешили, мстить станут, все здесь полягут за боярина своего. И вы так должны за воеводу своего стоять, только так жен и детей защитите. Разлад пошел – не устоять! Думайте!