Выбрать главу

— Что «мя»? — словно человеку, ответил ей Демид. — Не лезь, куда не надо. Осетры — твари живучие. И сильные.

— Мя? — снова сказала кошка.

— Естественно, поделимся, — ответил Демид.

Тут только до Тихона дошло, что его друг разговаривает с кошаком вроде бы словами, но на самом деле общение идет на телепатическом уровне. Видимо, понимание и подстройка могут быть и неосознанными, как сейчас. Хотя не понять, что хотела сказать кошка, было бы трудно.

«Интересно, — подумал Тихон. — Значит, телепатия напрямую связана с подстройкой. У Демида не было и зачатков телепатических способностей. Он очень сильный боец, способный уплотнять Силу, превращая ее в оружие. Но не телепат».

«Все могут говорить без слов, — вдруг возникли в голове у Тихона мысли Миу. — Только не знают об этом. Или не хотят слушать».

«Ты права, — так же мысленно отозвался парень. — Все начинается с желания слушать. И слышать».

«И не только тех, кто думает словами. Слушать меня. Слушать рыбу. Слушать реку».

«Ты убила осетра, чтобы его не слышать?»

«Да».

Впрочем, запеченная в углях рыба кошке пришлась по вкусу.

* * *

Спали по очереди. Тихону пришлось дежурить в сумерки. Парень, не надеясь на то, что в неверном дробящемся свете сможет что-то рассмотреть, улегся на песок и попытался охватить окрестности «внутренним» зрением. Звуки смешивались с запахами, рождая объемную картину: берег реки, лента ручья, темные пятна болотистых зарослей, холодные блестки плывущих рыб и пунцовые точки — теплокровных, прячущихся в ивняках. Не крупные. Не опасные. Привычные обитатели речных берегов: бобры и щелезубы, птицы и шерстистые ящерицы…

Тихон словно растекся, растворился в шелесте листьев и журчании воды. Его самого не было, была река, ручей, щелезубы и птицы… Он снова чувствовал, как сквозь него течет время, когда-то взъярившееся, вставшее на дыбы, но сейчас успокоившееся, нашедшее новую дорогу среди теснин иной реальности. Так реки, когда-то повернувшие к Русскому океану, сначала крушили все на своем пути, но потом, пробив новое русло, успокаивались и становились тихими и ласковыми, готовыми поделиться добром с обитателями своих берегов.

«Когда-то были гиперборейцы, — размышлял Тихон. — Потом — древние, предки. Теперь — мы. Кто-то будет потом. Но ничто не исчезает безвозвратно и ничто не станет окончательной точкой. Иначе — зачем же все, что было?»

* * *

— Глянь, что там! — воскликнула Любава, пристально вглядываясь в темное пятно на берегу.

После стоянки на острове прошло несколько часов. Они снова плыли вниз по течению. Река изменилась, стала заметно шире, разлилась на добрый километр. Зато все чаще приходилось обходить небольшие островки и песчаные отмели, окруженные кольцами мертвых деревьев.

— Похоже — люди, — напряженно процедил Демид.

Любава на миг закрыла глаза:

— Были. Ушли малый цикл назад. Теперь там кто-то крупный. В зарослях. Минут десять ходьбы.

— Разведаем? — предложил Тихон.

— Стоит ли рисковать? — пожал плечами Демид.

— Люди здесь — опасность для общины. Слишком близко. Откуда они взялись?

— Наверняка пришли с юга.

Лодка ткнулась носом в песок. Тихон выпрыгнул на берег:

— Я пойду один. Если что — быстро отплываем.

Демид и Любава кивнули, но Миу выскочила вслед за парнем. Любопытная кошка принюхалась к плывущим над землей запахам и потрусила куда-то в кусты. Тихон, не отходя далеко от лодки, осмотрелся.

Похоже, здесь была стоянка рыбаков. Остовы от шатров, потухшие костры, вешала, на которых коптили добычу. Вдруг внимание Тихона привлекла странная конструкция: связанный из толстых веток крест, на котором висела туша какого-то животного. Парень подошел ближе. То, что он увидел, удивило своей бессмысленностью. Труп собаки, прибитый к кресту деревянными клиньями и привязанный ивовыми корнями, не был освежеван. Создавалось впечатление, что пса сначала приколотили за лапы к ветвям, распяв на кресте, и лишь затем вскрыли живот и грудную клетку. Вывалившиеся внутренности растянулись до пропитанной кровью земли.

«Зачем? — недоумевал Тихон. — Какой смысл в убийстве собаки?»

Но поразмышлять о странностях дикарей ему не удалось. С одной стороны из кустов выскочила Миу с кем-то пищащим в зубах и бросилась к лодке. С другой вдруг появился тот, из-за кого, наверное, и ушли дикари: ящерица-игуана из тех, что живут в теплых болотах вокруг вулканов. Метра четыре длинной вместе с хвостом, метровые голенастые лапы, поэтому рептилия не ползет по песку, а бежит, повиливая для равновесия хвостом. Не самая крупная игуана из тех, что видел Тихон, но тоже вполне внушительная. При учете, что эти твари — настоящие хищники, предпочитающие теплокровных рыбе, — очень опасный противник. Тем более, что воображения у ящерицы — ноль, ее невозможно напугать, как медведя. Даже значительно превышающего ее по силе врага она будет атаковать до тех пор, пока ни погибнет.