Побывав на могиле своих родных, родственники Златы потихоньку стали переходить от могилы к могиле знакомых и соседей, вспоминая умерших. То и дело они задерживались то там, то здесь.
Злата тоже сначала ходила вместе с ними, а потом, отделившись, подошла к могиле Маринки. Ее, как и все другие, они с Блотским убрали заранее, и теперь девушка просто прожила ей на могилу живые цветы, покрошила освященные яйцо и булку и присела на лавочку, которую неизвестно кто и когда соорудил.
Полгода прошло после той трагедии, все еще преследовавшей иногда Злату в ночных кошмарах, а на сердце все так же было тяжело, и все так же не верилось, что такое могло случиться. Потом она снова вспомнила о Машке, и слезы жалости навернулись на глаза. Ей не следовало отдавать тогда ребенка! Она должна была сделать все возможное и невозможное, чтобы оформить над ней опекунство, а вместо этого она позволила забрать девочку, даже не простившись, и сейчас чувство вины не покидало девушку.
Теперь оформить опекунство над двухлетним ребенком было довольно сложно. Она не работала, не была замужем, а значит, не могла обеспечить девочке требуемые условия проживания и воспитания. И тех людей в органах опеки совершенно не интересовали рекомендации, которые могли бы дать ей все бабульки Горновки, и ее высшее образование их как-то не впечатляло, да и любовь, и забота, которыми Полянская неизменно окружила бы малышку, их не трогали. Правила были одинаковыми для всех, и они не собирались их нарушать.
Да, Злата ее навещала, это ей позволялось. Но о том, чтобы брать ребенка домой хотя бы на выходные, не могло быть и речи.
Девушка тяжело вздохнула.
— Привет, — тихо раздалось над самым ее ухом, и в тот же момент легкий поцелуй коснулся щеки.
Смахнув украдкой слезу, девушка улыбнулась и обернулась к Блотскому, ведь это был, конечно же, он.
— Твои к нам подошли, а я, не обнаружив тебя среди них. догадался, где ты можешь быть.
Лешка обошел лавочку и присел рядом. Обернувшись к ней и заметив печаль в ее глазах, он взял ее ладонь в свою и одобряюще пожал.
— Сегодня слышал, как на кладбище говорили о девушке, очень доброй и самоотверженной, ставшей для Горновки просто ангелом-хранителем. Вы такую не знаете, а, Злата Юрьевна?
— Не-а! — улыбнулась девушка. — А о ней что, уже молва по свету идет?
— По-видимому, да.
— Все это байки!
— А вот и нет, я лично с ней знаком!
— Ужас! — тихонько засмеялась девушка. — С этим надо что-то делать!
— Здравствуйте, Злата Юрьевна! — вдруг раздалось рядом.
Полянская быстро вскинула глаза, да так и застыла. В метре от них, как раз через могилу, стояли Марина Александровна и ее муж.
— Здравствуйте, — не сразу справивший с собой, смогла произнести девушка.
Улыбка растаяла на губах, а в широко распахнутых глазах, сменяя друг друга, мелькали растерянность, недоумение, неверие, страх…
— Как вы поживаете, Злата Юрьевна? — с улыбкой спросила ее бывшая завуч, не замечая всего этого. — Я часто о вас вспоминаю и по-прежнему считаю, что вы поступили опрометчиво. Вы работаете?
— Нет, — Злата покачала головой и, опустив глаза, осторожно высвободила свою ладонь из Лешкиной, на мгновение перехватив взгляд Витали, направленный на их переплетенные пальцы.
Девушка не могла посмотреть на жену Дороша, чувствуя, как гулко бьется сердце в груди. Ее взгляд затравленно метался от собственных дрожащих рук до ладоней Витали, смуглых, до боли знакомых, которыми он небрежно опирался на близстоящую ограду. Лишь на краткий миг она осмелилась поднять глаза и увидела ироническую усмешку скривившую красивые губы. Обида больно кольнула сердце, спазмы перехватили горло, но девушка тут же справилась с собой и встала с лавочки.
— Вы не переживайте за меня, Марина Александровна, — сказала она спокойно и даже смогла выдавить улыбку. — У меня все хорошо. Да, я не работаю пока, но и без дела не сижу Видите ли… — начала она, — а впрочем, вряд ли я смогу вам все объяснить. Простите, но нам пора. Приятно было вас увидеть. До свидания!
Девушка отвернулась и стала пробираться к выходу с кладбища. Она даже не обернулась, напрочь позабыв о Лешке. Ей хотелось только одного: оказаться как можно дальше от обоих Дорошей.
Глава 34
За окном автомобиля мелькали бесконечные леса, одевающиеся в яркую сочную зелень, и поляны, белые от цветущих пролесок, но Злата почти не замечала этого. Все расплывалось из-за слез, застилавших глаза, а она из последних сил пыталась их сдержать.