— А если не так?
Их перепалка навела Жамилят на мысль, что привыкшие к ручной работе старики не всегда в ладах с техникой. Они уважительно отнеслись к трактору, когда тот впервые появился на пахоте, к комбайну, убиравшему зерновые и подсолнечник, но других сельскохозяйственных машин для них будто и не существует.
Кивнув на стригальный агрегат, она сказала:
— Если испортился, надо ремонтировать. — И подозвала своего шофера: — Аскер, не посчитай за труд, посмотри, чем заболел этот движок и нельзя ли его заставить работать.
— Стоит ли возиться? — пожал плечами Керим. — Работы осталось немного.
— Немного — это хорошо. Но надо привыкать к технике.
Жамилят и Керим отошли немного в сторону от навеса. Остриженные овцы испуганно устремлялись к таким же голым, как они, собратьям. Без шерсти они казались маленькими, худыми, жалкими — не овцы, а божье недоразумение. И, словно поняв, о чем подумала Жамилят, Керим возразил, что, слава богу, овцы нынче выглядят хорошо, не так, как в прошлые годы, вот тогда действительно на них было страшно взглянуть — кожа да кости.
В это время прерывисто зашумел движок. И Керим виновато взглянул на председательницу и быстро отвел глаза. Та покачала головой:
— Ах, Керим, Керим!
Старший чабан потупил взор и покраснел, не зная, как ответить.
— Поверь, Жамилят, так случилось потому, что старики еще не научились работать с механизмами.
— Если старики не научились, учите молодых. Старый тянется к старому, а молодой — к новому. А ответчики за завтрашний день — молодежь.
— Это верно, — кивнул Керим. Он был готов сквозь землю провалиться из-за этого движка.
Прислушиваясь к шуму моторчика, Жамилят сказала:
— Ну, Керим, погостила у вас. Вижу, работу заканчиваете. Спасибо за приглашение. А теперь нам пора ехать.
Лицо старшего чабана испуганно посуровело.
— Если ты на меня в обиде — так мне и надо. Но зачем обижать стариков? Ведь они тоже ждали!..
Она окинула его хитрым взглядом, запрыгали, как бесенята, огоньки в ее черных глазах.
— Ну, коли так... — пошла она вроде на попятную. — Чтобы восстановить мир между нами, давайте заключим соглашение.
— Шея моя тоньше волоса![27] — поспешил ответить Керим. — Что скажешь, то и сделаю.
— Кому не известно, прошлая зима была для нас тяжелая. Овец осталось мало. Сколько мы с них шерсти возьмем? Кот наплакал. А план по заготовке шерсти выполнять надо.
— Да, это так, — выдавил Керим, смутно догадываясь, куда клонит председатель.
— Обычно после стрижки старики прихватывают с собой охапку-другую шерсти. Так вот, если сегодня они не возьмут ни охапки? — Она посмотрела на Керима — тот неотрывно глядел себе под ноги. — Что ты на это скажешь, логпеж?
Керим тянул с ответом.
— Я надеюсь, вы, чабаны, дадите колхозу шерсть и от собственных овец — или взаймы, или продадите, — прибавила Жамилят.
Старший чабан тяжело вздохнул:
— Трудная задачка свалилась на мою голову.
— Я понимаю, нелегко будет уломать стариков. Но надо, Керим.
Керим снова вздохнул.
— Что ж, соглашение остается в силе. — Но по его лицу было ясно, что он в полной растерянности.
— Керим, колхоз в долгу не останется, за шерсть или заплатим, или вернем на следующий год.
— Хорошо, — согласно кивнул Керим.
Вскоре движок умолк. Стрижка закончилась.
Чабаны готовились к своему празднику, к курманлыку.
Жамилят и Керим подошли к старикам. Старший чабан тут же отвел в сторону двух седобородых стригалей. Старики яростно зашептались, а потом перешли на крик, отчаянно размахивая руками.
Остальные окружили Жамилят. Посыпались вопросы о том, о сем, и, как бы между прочим, один, помоложе, спросил, не перепадет ли в этом году стригалям, да и всем колхозникам, «чего-нибудь лизнуть».
Люди приумолкли. Вопрос задал один, а ответа ждали все. А раз ждут все — надо отвечать. И Жамилят сказала, что уже подготовлены ведомости на выдачу кукурузы, картофеля, сена на трудодень.
Ее слова вызвали радостное оживление.
Кто-то из окружающих ее крикнул в сторону коша:
— Э-эй, скоро вы там?
Это касалось двух парней — они готовили стол возле коша. На свежее сено поставили большие деревянные подносы с дымящимся мясом. Аскер принес из машины пять бутылок водки, достал из багажника арбузы и яблоки.
— Вижу, пир будет на славу! — Жамилят улыбнулась.
Старики начали приземляться кружком.
Самый младший из стригалей, держа в одной руке деревянную чангу с водой, в другой — полотенце, обходил каждого, давая помыть руки.
— Проходи, пожалуйста, Жамилят, к столу и отведай чабанской пищи, — пригласил Керим. Но, увидав, что она села где-то сбочку, заволновался: — Не обижай нас, пересядь к голове стола и будь тамадой. — Он кивнул на бревно с маленькой подушечкой рядом с собой: — Вот здесь место тамады.