Они вошли в башню и поднялись наверх по небольшой лестнице, и, прежде чем открыть потайную дверь, Гузан сказал тихо:
— Теперь я покину Вас. Во избежание всяких подозрений, я скроюсь вместе с конями. Пусть судьба дарует Вам счастья, и Вы получите то, чего так усердно желали!
Он нажал пружину, дверь бесшумно раскрылась, и Юрий с бьющимся сердцем вступил в заветные покои, куда он тщетно пытался проникнуть в течение долгого времени, которых, наконец, достиг обманом и хитростью. Он понимал, что подвергался опасности навлечь на себя гнев царицы и навсегда утерять последнюю надежду на сближение с нею, но не мог больше терпеть свое унижение и быть вдали от любимой.
Полутемные покои с аксамитовыми занавесями, драгоценными камнями, тканями и коврами были освещены расставленными повсюду кадильницами, синими, пурпуровыми, изумрудными, мерцавшими, подобно лампадам, сиянием робким, загадочным, едва рассеивая мрак и сгущая кругом беспокойные тени.
Содрогаясь от волнения в ожидании предстоящей встречи и невыразимого возбуждения, какого не испытывал никогда в жизни, Юрий на минуту задержался на месте, наслаждаясь тишиной и красотой пустынных покоев, где он мог обрести или вечное счастье, или вечное изгнание. Мысль, что он находится рядом с Тамарой и через несколько минут будет с нею наедине, доводила его до исступления, лишала правильного представления о том, как ему нужно вести себя, что сказать ей, как предупредить ее гнев и склонить к милости и снисхождению. Разноцветные кадильницы излучали рассеянный, прозрачный свет, отчего все предметы получали причудливые очертания, то вырастая до гигантских размеров, то совсем исчезая в полумраке. Беспорядочная игра бликов, теней и красок невероятно раздражала, беспокоила и туманила и без того взбудораженное сознание Юрия. Не помня себя, он двинулся вперед, осторожно и нерешительно раздвинул тяжелый аксамитовый занавес, и пред ним открылась длинная анфилада полуосвещенных комнат, в которых не было видно ни одной живой души, не слышалось откликов и звуков человеческой речи. Было жутко в этой сгущенной тишине немых покоев от полос бледного света, от развеянных повсюду миражей и от ощущения полной замкнутости и оторванности от жизни. Преодолевая это тяжелое чувство, Юрий быстро прошел несколько комнат, ему вдруг показалось, что он заблудился. Он вернулся назад и направился в противоположную сторону, но и там не оказалось опочивальни царицы.
Теряя присутствие духа, Юрий начал беспорядочно метаться взад и вперед по зачарованным покоям, обошел все прилегавшие помещения, но та же тишина, те же мерцавшие кадильницы всюду встречали его. Он мог убедиться в правильности слов Гузана: дворец был пуст, нигде не было телохранителей, нигде не было видно вооруженной стражи. Вернувшись назад, Юрий инстинктивно устремился в правое крыло дворца, где уже не было той пышной обстановки и суровая пустота сменила великолепие и изысканную роскошь убранства.
Отчаяние овладело душой Юрия. Он не надеялся больше в лабиринте темных и запутанных комнат найти опочивальню Тамары и готов был скорее умертвить себя, чем опозоренным возвращаться обратно, не достигнув того, к чему так страстно и безудержно стремился.
Кружась бессмысленно по пустым комнатам, он, наконец, незаметно для себя оказался в покоях царицы, расположенных в самой отдаленной и глухой части дворца, и когда он подошел к опочивальне, то оцепенел от неожиданности. В дверях неподвижно стояла Астар.
— Где царица? — крикнул обезумевший Юрий.
— Наша повелительница отбыла в Метехи к своей тетке Русудан, — почтительно ответила Астар. — Она вернется завтра, не раньше полудня.
Кровь бросилась в голову Юрия при этом ответе, глаза запылали гневом, он в неистовстве схватил Астар одной рукой за волосы, а другую приставил с кинжалом к горлу и дико закричал:
— Ты — моя погибель! Если ты не скажешь, как сюда попала, то я убью тебя, и никто не взыщет с меня твою кровь!
— Если Вы меня убьете, то ничего не узнаете от меня и к своему горю прибавите новое горе. Кто покупал себе покой ценою крови? Разве только безумные, отчаявшиеся в своей жизни!
Трезвые и спокойные слова Астар вернули Юрию сознание тем более, что она не делала попытки вырваться из его рук и не кричала.