— Мне пришлось пережить немало горя, удалившись с русской земли, и не в моих правилах, дорогие братья, не подумавши, давать ответ по столь важному делу. Дайте мне срок и время, чтобы я мог со всей серьезностью обсудить ваше предложение. Признаюсь вам, что даже не осмеливаюсь думать о вашей державной царице, но если она по своей воле решится расстаться с царевичем Сосланом, то я никогда не откажусь от чести стать царем вашего славного и могущественного царства.
На этом беседа их закончилась. Варданидзе и Джакели поняли, что князь Юрий не желает царствовать силою, а представляет им самим добиться изгнания соперника. Про себя Джакели решил, что князь Юрий — упорный и своенравный человек, не особенно приятный в обхождении. Однако, находясь под угрозой воцарения Сослана, он был вынужден примириться с ним, полагая, что заставят его как пришлого князя править страной по их указаниям.
Варданидзе ответил, что торопить князя они не будут, а просят его пожаловать к ним в гости в столицу, где ему будет оказан почетный прием как сыну великого русского князя Андрея Боголюбского.
На его любезное приглашение Юрий тотчас же ответил согласием, так как давно стремился посетить Иверию и получить доступ ко двору Тамары. Условившись о времени прибытия князя в столицу, Варданидзе и Джакели с ним простились. Они отправились к кипчакскому хану, чтоб расположить его в свою пользу и отговорить от вмешательства во внутренние дела Иверии и оказания помощи Сослану.
Вернувшись к себе, князь Юрий рассказал Роману о своей беседе с князьями, надеясь, как всегда, получить от него умный совет. Роман, которого отнюдь нельзя было смутить ни светлыми, ни мрачными рассказами, выслушал князя с большим вниманием и укоризненно покачал головой.
— Правильно сказано, — начал он, — что злому скорее удается злое, чем доброму доброе. Давно ли мы с тобой лили слезы по русской земле и ругали князя Всеволода за все его происки. А теперь ради какой славы вздумалось тебе в чужую усобицу лезть, крамолу ковать и поливать слезами и кровью незнакомую тебе землю? Говорили мне люди, когда ты там сидел с ними, что эти князья — великие смутьяны. А один из слуг поведал мне, что они пуще всего боятся теперешнего жениха царицы и возвели на него всякую небыль, лишь бы разлучить с царицей. Не лучше ли тебе, князь, вступиться за обиженного, чем становиться в один ряд с обидчиками? А мы — твоя верная дружина — скажем тебе, как говорят новгородцы: «Куда, князь, ты взглянешь очами, туда обратимся мы своими мечами».
— Умное ты слово сказал! Пора моей храброй дружине стать в стремена и отправиться в путь-дорогу! Отец мой всегда порывался на великие дела, пора и нам с тобой следовать его примеру!
ГЛАВА VI
Через несколько дней после встречи Арчила с незнакомым всадником его вызвали к царице. Не ожидая для себя ничего хорошего, он отправился во дворец со страхом.
Тамара, обычно ласковая и приветливая к простым людям, встретила Арчила сурово, испытывающе.
От ее взгляда Арчил окончательно оробел и низко поклонился, как бы прося сжалиться над ним и не карать его своей немилостью.
— Тебя вызвала, чтобы узнать, правду ли говорят, что визирь сделал тебе большой заказ на оружие и ты принял его? — Тамара говорила с ним повелительно, и Арчил понял, что она сильно разгневана.
— Истинная правда! — прошептал он и повалился перед ней на колени. — Милостивая царица, как я мог отказаться? Но я только взял малую часть, а большой заказ он передал в главную мастерскую. Там по его приказу работают день и ночь.
— Не открыл ли ты визирю, что готовишь оружие и для царевича? — тем же строгим голосом продолжала Тамара, и видно было, что она сдерживает свое недовольство и хочет во что бы то ни стало узнать от него правду, проверить, не обманывает ли ее оружейник.
— Ничего я не говорил ему, милостивая наша благодетельница. Ничего он не знает и не спрашивал меня ни о чем. Требовал только, чтобы я срочно приготовил оружие.
— Все ли ты говоришь, что знаешь? Говори без утайки, что было, — еще строже сказала Тамара.
— Как я могу что-либо утаить от Вас, милостивая царица? Да покарает меня господь! Бог видит, что я служу Вам верой и правдой и в мыслях не имел никогда ничего дурного, — и тут же Арчил вдруг почему-то вспомнил про свою встречу с грозным рыцарем, его перевернуло от страха: неужели и царица узнала об этом?
Тамара заметила, как Арчил вздрогнул, и нетерпеливо произнесла:
— Говори и не скрывай, что на душе у тебя?
«Может быть это важно для нее», — подумал Арчил и решил рассказать ей про встречу со всадником.