— Уйди вон, бесстыдная тварь!
Она вскочила в страхе и, увидев перед собой зеленого рыцаря, громко крикнула:
— Собака! Что тебе нужно? Мало тебе со своим императором обирать нас, нищих, и гоняться…
Она не кончила, как он схватил ее за руку и поволок из церкви; женщина визжала, желая собрать криком толпу возле церкви. Давид хотел броситься за ними, чтобы вырвать женщину из рук обидчика, но Гагели остановил его:
— Время ли думать о ней, когда по всему видно, что мы окружены лазутчиками. Она защитит себя лучше нас!
Они выглянули в притвор и увидели, что женщина весьма успешно отбилась и вырвалась из рук зеленого рыцаря. Однако она продолжала неистово кричать и призывать на помощь, видимо желая наказать своего обидчика, который требовал, чтобы она замолчала. На шум собирался народ; крики и возмущение нарастали, испуганный монах быстро запер церковные двери, боясь, что начнется драка и разъяренная толпа ворвется в церковь.
Воспользовавшись этим благоприятным обстоятельством, Давид подошел к монаху и дал ему золото на церковные нужды.
— Мы из Иверии, слыхал ли ты про иверскую царицу?
— Кто про нее не слыхал? — быстро и радушно ответил монах. — Иверская царица хорошо известна патриарху и всем монастырям. Недавно мы получили от нее щедрое пожертвование.
— Мы посланники иверской царицы. Нам надо скрыться от врагов. Скажи, кто был этот зеленый рыцарь?
— Начальник стражи императора Исаака. По жестокости разве только дьявол превзойдет его! — с возмущением произнес монах. — Он преследует бедных людей и бросает невинных в темницу. Что я могу сделать для вас?
— Можешь ли ты вывести нас из церкви каким-нибудь тайным ходом, чтобы нам не попасться начальнику стражи на глаза?
Монах охотно согласился исполнить просьбу Сослана. Не отпирая закрытых дверей, он решил на некоторое время отлучиться со своего поста для выполнения такого важного поручения. Он взял с собой факелы и провел их тайным ходом в усыпальницу, сооруженную при храме, где стояли порфировые саркофаги патриархов и императоров, начиная с Константина Великого. Из усыпальницы они вышли во внутренний двор, окруженный высокими стенами, где росли кипарисы и платаны. Здесь было пусто. Издали едва слышно доносился шум города. Монах провел их в конец двора, зажег факелы и открыл люк, скрытый под платаном. Они стали спускаться вниз по крутой каменной лестнице в какое-то глубокое подземелье. Затем долго шли узким, но высоким коридором, пока, наконец, не вступили в обширный зал. Часть помещения была залита водой, и Сослан догадался, что это был акведук — одно из древнейших водопроводных сооружений Константинополя римской эпохи. Он успокоился, поняв, что монах избрал верный путь, желая вывести их под землей на другую улицу и скрыть от зеленого рыцаря, который, наверное, находился поблизости от храма.
Они поднялись наверх, дневной свет слился с красноватым отблеском факелов, и монах быстро затушил их, сказав, что уже пришли к выходу. Сослан щедро одарил монаха за помощь.
Монах поблагодарил их и сказал:
— Постарайтесь выйти из столицы Златыми воротами, там вы не встретите стражи. На пути будет обитель св. Стефана, где в случае опасности вы сможете укрыться. Но к патриарху не показывайтесь, знайте, что он — исполнитель воли Исаака и немедленно выдаст вас императору. Мир да будет с вами!
Сослан и Гагели вышли на улицу, где начинался большой базар. Теперь они были совсем на другой стороне, так что преследователи их даже при хорошем знании города не могли бы угадать, куда они внезапно исчезли. Базар, на котором торговали товарами со всех стран света, состоял из многочисленных складов, галерей и помещений. Здесь бойко вели свои дела греки, персы, немцы, венецианцы, пизане, мешая наречия, зазывая покупателей и показывая товары, какими могли похвалиться в одинаковой степени как жители Запада, так и Востока.
Гагели с удовольствием приметил, что в лабиринте полутемных помещений, среди многообразного и шумного людского потока они могли безопасно пробыть до самого вечера, не боясь быть узнанными или схваченными подосланной императорской стражей.
— Многое я видел во время своих путешествий по свету, но нигде не встречал, чтобы злоумышленники пользовались такой свободой и почетом, как в Византии, — произнес Гагели, когда они сели, наконец, закусить в лавочке грека.
— Верно сказал вчера Мурзуфл, хотя и превзошел всех по своему лукавству, что «тиран есть враг всего человечества». А видали вы, как он старался угодить Исааку, хотя на ипподроме произносил против него речи — дерзкие и громовые? Трудно сказать, кто из них превзошел другого в лживости и лицемерии! Я слышал, как кто-то из вельмож назвал Мурзуфла скорпионом, уязвляющим не головой, а хвостом. Он хочет вовлечь Исаака в темное дело, а затем поднять восстание в народе. Греки больше всего боятся новой брани и предпочтут сменить своего самодержца, чем воевать с Иверией. Тонкий расчет, вполне достойный его вероломства и жестокосердия! Мурзуфл получит престол, а мы сделаемся игрушкой в руках хитрого честолюбца.