— Он опаснее, чем Исаак, — согласился Сослан, представляя себе, как Мурзуфл будет возбуждать малодушного императора против них. — Сегодня же в ночь мы должны покинуть столицу, иначе нас не спасут никакие убежища и предосторожности. До завтрашнего дня Исаак будет ждать нас, а когда увидит, что мы обманули его и не пришли, он примет все меры, чтобы схватить нас и заточить в темницу. В нашем распоряжении осталась одна ночь!
По взволнованному голосу Сослана Гагели понял, что он меньше всего имел желание сделаться сейчас узником Исаака. Плен в Византии, сокрушаемой смутами, означал — быть заживо погребенным в темнице и навсегда лишиться надежды вернуться на родину.
Охваченные тревогой, они сидели в жалкой харчевне. Когда стемнело и они вышли на галерею базара, по которой сновал тот же нескончаемый человеческий поток, чья-то фигура показалась из соседнего помещения и последовала за ними. Они не успели еще выйти из полутемного лабиринта, как возле них послышались шаги, кто-то по-иверийски прошептал:
— Вы открыты. Спасайтесь, пока не поздно! Вокруг базара расставлена стража! — и тотчас же фигура исчезла во мраке, не дав возможности определить друзьям, кто предупреждал их об опасности. Сослан и Гагели переглянулись молча, как бы говоря один другому: «Мы все равно погибли. Надо пробиться силою, чего бы это ни стоило».
Они схватились за мечи и, исполненные неустрашимой отваги и решимости, смело пошли вперед.
— Не укрываться надо было, а наступать, — проговорил в негодовании Сослан, — ибо наступающие побеждают, а отступающие гибнут!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА I
Двор царицы Тамары в полном составе, по заведенному обычаю, проводил время на охоте в Гегути. Сама царица на этот раз покинула охотничий замок и непрерывно была в разъездах. Прежде всего она смотрела недавно выстроенные крепости, знакомясь с тем, как поставлена оборона на границах, проверила деятельность эриставов, которые самостоятельно управляли обширными областями и, как говорил Чиабер, хотели иметь свои ополчения. Затем посетила высшую школу в Икалто, откуда воспитанники направлялись для дальнейшего образования в Византию, присутствовала при закладке новых дворцов и монастырей. Особое внимание царица уделила проведению каналов для орошения Ширакской и Караязской степей и постройке новых кораблей.
Приморские города Иверии вели оживленную торговлю с венецианскими и генуэзскими купцами, которые проникали с товарами на побережье Черного моря и обосновывались здесь со своими факториями, завязывая теснейшие связи с соседними странами. Тамара не только не препятствовала проникновению в Иверию иноземных купцов, но прилагала большие старания к развитию морской торговли, особенно с городами Италии и южной Франции, зная, что это будет иметь большое значение для укрепления мощи Иверии. Через города проходили большие караваны с товарами на Восток, а оттуда доставляли всевозможные изделия, шелковые ткани и драгоценные камни, особенно из Индии. Везде были караван-сараи, которые были местом остановок и крупных торговых сделок. Жизнь сельского населения представляла более однообразную и жалкую картину. Уединенно и гордо возвышались на горах замки-крепости крупных феодалов, а на склонах гор, в ущельях, лепились небольшие селения крестьян, находившихся в полной зависимости от князей, распоряжавшихся их жизнью, имуществом и свободой по своему усмотрению.
Царица Тамара впервые за время управления Иверией получила возможность ближе ознакомиться с жизнью народа. Отягощенные налогами крестьяне, помимо оброка, во время войны обязаны были еще выставлять ополчение и нести военные расходы. Пользуясь случаем излить свои жалобы и нужды царице, многие обращались к ней с просьбой, чтобы она передала их монастырям со всем имуществом и дворами или перевела на положение торговых людей, чтобы они могли выйти, наконец, из рабского состояния и жить свободно.