— Однажды я допустил ошибку, когда сам был её ровесником. Но мы не успели. Я до сих пор вспоминаю лицо того молоденького паренька. Приди мы на несколько минут раньше, он бы остался жив. Иногда я вижу его в своём сне. Не хочу, чтобы моего стажёра преследовали кошмары. Когда-нибудь она всё равно опоздает... Но только не сейчас. И не со мной...
Я прерывисто вздохнула, пытаясь не заплакать. Мою душу будто бы вывернули наизнанку.
— Извини, я тебя расстроил. – Адид наклонился и мимолетно коснулся поцелуем тыльной стороны моей ладони. – Такой вот я мрачный тип.
А я... О боже мои руки, мои непослушные руки, что же вы творите! Я дотронулась до его волос: на ощупь они оказались такими жёсткими. Пропустила пряди между пальцами. Погладила его по щеке. Вернее, лишь едва мазанула.
— Бедная она, бедная... – прошептала я.
— Ну ничего, больше она не собьёт колени. Я купил ей костюм ищейки. Всего-навсего такая мелочь... Я хотел сразу предложить, но видела бы ты эту гордячку. Она отшила так, что я даже и не понял, кто из нас кого наставляет.
Адид помолчал.
— Я совсем тебя запутал, Лаурия.
— Вовсе нет... – прошептала я.
Как мне было хорошо именно сейчас. От озера тянуло прохладной, солнышко не жарило, а только ласкало, Адид держал меня за руку. Мы постепенно приближались друг к другу, пока разговаривали, и вот уже сквозь тонкую пелену платья я ощутила тепло его поджаренного тела.
— Лаурия посидим ещё немного? – предложил он.
Он осторожно обнял меня за талию. А я...
«Остановись, Тамара. Остановись, пока ещё не поздно!»
Уже поздно. Я положила голову ему на плечо.
Мы сидели, молчали, смотрели на бирюзовую воду и на то, как большой полосатый уж, упавший в озеро, отважно сражается со стихией, пытаясь вылезти на сухой берег. И хотелось помочь дуралею – вытащить на сушу, невозможно было разорвать объятия...
В конце концов Адид крякнул:
— Нет, о боже я не могу на это смотреть!
Встал, зачерпнул горсть воды вместе с бедолагой и выплеснул на траву.
Что же, Майфренн Мелорин, больше можете не пугать меня своим строгим взглядом. Теперь я точно знаю, какой вы...
— В «Золутую рыбку»? – спросил он, вернувшись.
— Да...
Адид протянул мне ладонь, чтобы помочь мне подняться с земли. Мои тонкие пальцы, окутанные кружевами, мне самой казались невесомыми, эфемерными... Он ненадолго замер и наклонился, чтобы поцеловать их. Потом коснулся губами выступающей косточки на запястье. Отогнул краешек перчатки и скользнул поцелуем по полоске обнажённой кожи.
Это было совершенно невинно. По нежную кожу с внутренней стороны локтя будто меня обожгло огнём. Меня никто никогда так не целовал... Именно так...
О боги, как же я завтра на службе смогу смотреть ему в глаза? Как мне жить, если обман вдруг раскроется?
— Не бойся, Лаурия. – Адид ощутил моё смятение. – Я никогда тебя не обижу. Не бойся, мой Рыжик...
Мой рыжик. Ну и всё... Он придумал ей ласковое прозвище. Это значит, он к ней привязывается. Ненавижу тебя, Лаурия Голджинни! Ты его не заслуживаешь! Ты сбежала и бросила его! Я тебе его не...
Я сжала губы, прогоняя наваждение. Адид мне не принадлежит...
И хотя мне было потом очень стыдно за это чувство, я всем сердцем желала, чтобы Лаурия больше никогда сюда не вернулась.
— Какая я же гадкая!
— «Золотая рыбка»! – напомнил мне Адид.
Глава 13
Да вот только на занятия нужно было выходить затемно, иногда я просыпала и потом всю дорогу бежала, но всё равно ровным счётом опаздывала.