Непереводимая игра слов, но понятная каждому русскому человеку, означала, что жизнь коротка, а теперь стала ещё короче. По крайней мере, у вполне конкретных личностей, из отдельно взятого зенитно-артиллерийского батальона.
— Николай, ротный зовёт! — Перекрикивая маты артиллериста, сообщил старшина из четвёртого взвода.
Пойду, раз зовёт.
— Товарищ младший лейтенант, старший сержант Кувшинов по вашему приказанию прибыл.
— Куришь? — Игорь протянул мне открытую коробку папирос.
— Редко, только когда выпью. — Ответил, заинтригованный таким началом.
— Хм-м. Выпить нету. — Сконфузился воспитанный младлей.
Когда я пришёл, он руководил рубкой своего блиндажа. И теперь, разгорячённый, с румяными пятнами на щеках, предложил сесть рядом с ним.
Присел напротив. Стараясь не испачкаться, выбрал участок бревна где было почище и без больших засмолков.
— В роте слухи ходят, что ты хороший стрелок, а Дьяконовский прямым текстом сказал, чтобы тебя в траншею со всеми не сажал. Можешь прояснить причины такой заботы? — Подкуриваясь, он покосился на меня своими своими впавшими, блестевшими янтарём, глазами.
Во дела. Какого лешего до меня начальнику штаба? Неужели комендач как-то повлиял? Или тот комуняка всё таки заложил. А может наоборот, снизу пошло, от кого-то из взвода? Так вроде хорошо шифруюсь.
— Не могу знать.
— Ты давай не прикидывайся, твой взводный всё рассказал.
Ё-моё! Он про мои снайперские таланты!
— Раз рассказал, то в чём проблема? Обязанности свои знаю, стрелять умею. Могу за штатного снайпера, могу за пулемётчика…
— Стоп! — Остановил ротный. — Пулемёт Дегтярёва хорошо знаешь? Крупнокалиберный?
— Игорь Владимирович, я стреляю из любого стрелкового оружия. Хотите проверить? Могу хоть сейчас показать.
— Верю. Тебе, почему-то верю. Есть у меня соображение поставить тебя первым номером к Терентьеву. Он хороший боец и позиция у него походящая, но с этим агрегатом не очень знаком, не складывается у него. Какие-то проблемы с наводкой. Покумекаете вместе, может чего и придумаете. Добро? Ступай. Как наладите, доложишь.
Млять! Ну, не сука ли этот Илья, язык за зубами держать не умеет. На хрена я в разведроту просился, если бойцов не по назначению используют? Снайпера тут только по названию, разведчиков посылают вместе с пехотой воевать и я как дурак траншеи копаю. С моими-то талантами. Теперь вообще из взвода попёрли. Тьфу!
Делать нечего, двинулся на поиски хорошего бойца Терентьева, раздражённо пиная попавшийся на пути камушек.
Мысленно плюясь и матерясь на свои злоключения, нашёл будущего напарника.
— Старший сержант Кувшинов. — Доложился, с опаской разглядывая перед собой двухстворчатый шкаф на ножках. — Николай Иванович.
— Хо. Мелкий вы какой-то, старший сержант. — Удивился боец. — Не кормили что ли?
"Скорее тебя перекармливали". — Подумалось, но так рисковать не стал, вслух произнёс другое. — Вырасту ещё.
— Меня зовут Фёдор Михайлович. Будем знакомы, Коля.
Глава 16
— Ротный первым номером к тебе отправил. — Сообщил, разглядывая машинку скрытую за широкой фигурой Терентьева. — Не пойму, вроде и похож на ДШК, но какой-то странный.
Знакомые очертания, но с консервой магазина сверху. Хрень какая-то.
— Пулемёт Дегтярёва-Кладова крупнокалиберный. Выдали нашей роте по штату, теперь мучаемся с ним. С броневика сняли. Крепление есть, а к чему его присобачить никак не соображу.
М-да. Такую бандуру без станка всучить, это полный финиш. Я огляделся. В принципе, место удачное. Слева, два квадратных окопа со стодвадцатыми миномётами, а справа траншеи противотанкистов со стрелками вперемешку. И атаку прикрыть можно и пулемётчиков врага отсюда гасить удобно, если патронов хватит.
— А что с боезапасом? — Спросил наклоняясь к патронному ящику с чёрной полосой на боку. — бронебойные?
Легко подняв две цилиндрических "гири" с ручкой, Терентьев показал на ящики. — Всего двенадцать таких дисков. Десять с обычными бронебойнобойными и два диска с бронебойно‐зажигательными. В одном ящике Б30, а в другом БЗТ. Есть штук сто БЗ россыпью.
— Тридцать штук всего. — Озвучил количество патронов в магазине. — Маловато для крупняка.
Красноармеец-тяжелоатлет пожал могучими плечами. — Что есть, то есть. Пробовал прицельно бить, так не успеваешь пристреляться, как магазину кирдык приходит. Никак эту планку не настрою.
Действительно, вместо нормального прицела торчала гнутая рейка-шкала с прорезью. А прицелиться по стволу мешает банка магазина.
Поразмыслив, к чему можно закрепить круглое основание вертлюга, сначала подумал о бревне. Нет, в этом случае о прицельной стрельбе можно будет забыть и в зенит не направить. Надо поднимать повыше, с удобной площадкой вокруг. Бревно отпадает. Хотя… есть мыслишка.
Я оглядел позиции. Неглубокий овражек, со старой берёзой в центре, как нельзя лучше подходил для моей задумки. Всего метров на сорок ближе к тыловикам от первоначальной точки.
— Отойдём немного назад, товарищ Терентьев, попробуем пришпандёрить сей агрегат.
Крепёж у пулемёта был самодельным, от основы он выделялся покраской и некачественным сварочным швом. Четыре отверстия на фланце, выступающие на пять сантиметров от подшипника, были просверлены под болты М20. Видимо через них пулемёт крепился к станине, то есть к броневику.
— Не против топором поработать? Ты высокий, тебе будет сподручней.
Объяснив напарнику суть моей задумки и получив его одобрение, мы отправились к обозу за инструментом. У прижимистых мужиков разжились двухручной пилой, плотницким топором и четырьмя кованными костылями. Фёдор завалил дерево, оставив метровой высоты пень. Пилой сделали ровный спил, получив жёсткую площадку. Для амортизации подложили куски разорванной покрышки и прибили фланец к пню. Чтобы потом костыли легче было вытаскивать, забивали через широкие шайбы. Ломиком можно будет поддеть, как гвоздодёром.
Далее, оступив от корней берёзы метра четыре, выкопали неглубокую трёхметровой длины щель, перекрыв её половинками брёвен. Сверху накидали тонких веток с вершины и засыпали глинистой землёй.
Перед ужином, с проверкой, нас посетил ротный.
— Красота. — Оценил наши старания младший лейтенант Ноздряков. — С утра обязательно займитесь сектором обстрела, не видно же ничего.
В смысле? Нахрена? И так нормально.
— Товарищ лейтенант, если стрелять метров на двести — пятьсот, то действительно не видно, а если на два — три километра, то в самый раз. Мне не привыкать к стрельбе навесом.
Ноздряков не поверил и пригрозил нарядом вне очереди, если не выполним приказ. Ну и хрен бы с ним, завтра сделаем.
***
Утро началось с грохота от далёких бомбёжек.
Спросонья, полковник Репников подорвался с топчана вместе с укрывающей его плащ-накидкой. Столкнувшись головами с капитаном Удянским, матерясь оба выскочили из штабного блиндажа на верх.
— Связь со штабом дивизии! Бегом! — Прокричал полковник подбежавшему связисту.
Над окраиной города, известного своими самоварами и пряниками, кружилась мошкара из немецких бомбардировщиков, а зенитчики города не давали им снижаться для эффективного бомбометания.
— … семь, десять, четырнадцать! — Считал капитан.
— Гады, что же они творят?! Где наши истребители?! — Эмоциональные крики полковника остались неотвеченными. Все, видевшие эту безнаказанную бомбардировку, задавались тем же вопросом.
С разворотом по широкой дуге самолёты противника стали увеличиваться в размерах.
— Зенитные орудия к бою! — Заорал старый артиллерист.
За полтора месяца обучения, из вчерашних работяг нереально было сделать профессиональных воинов. В основном, надежда была на призыв старших возрастов, тех, кто уже отслужил. Но, с начала развёртывания, прошло слишком мало времени и люди банально забыли где что находится. В итоге, просыпающийся народ бестолково забегал кто куда.