Тайком от бабки пощёлкал по горлу и погрозил старому пальцем. На что дед самодовольно усмехнулся и хлопнул Анну Родионовну по заду, за что тут же получил полотенцем по лицу. Пришлось нам с ним ретироваться вместе, так как не мог оставить его с рассвирепевшей валькирией. Это она со мной милая и добродушная, а деду достаётся часто.
Красноармейцы оказались из знакомого мне сто сорок четвёртого полка. Когда они отходили из Руднево, то попали под несколько авианалётов подряд. Соответственно многие из них разбежались по округе и банально заблудились, не зная где находится их часть. Все трое не моложе тридцати, уже не дети и вели себя с деревенскими уважительно, да и на просьбу Андрея Прокопьевича сразу согласились, отдав винтовки ему на хранение(иначе я не стал бы подходить к деревне).
— Могу вас довести до Лаптево, где штаб дивизии был. — Предложил им, после того, как мы познакомились. — Согласны?
Ещё бы они не согласились. Я им такую замануху предложил, что любой бы согласился. Связка немецких карабинов и горка автоматов у меня накопилась нехилая. Особенно обрадовался Сергей из Саратова, умудрившийся пролюбить свою винтовку.
Забежал в дом Буравцовых, где быстренько собрался, попросив Анну Родионовну не обижать старого. Дед у неё на все руки мастер, за ночь починил мне крепления на лыжах и почистил оружие принесённое мной.
— До свидания. Больше я к вам не приду. Фашистов здесь остановили и я пойду дальше на запад. — Попрощался, обняв хозяев и поспешил на улицу. Реакции подросткового тела и тут подвели. Шмыгая носом, растер лицо снегом. Если бойцы увидят старшего сержанта с красными глазами, это будет не айс.
Сначала отправились к сторожке. По пути, выкопал из снега сапоги Алекса, оружие и мешок с документами, которые постоянно собирал у немцев. Надо будет найти Фёдора и передать мешок через него, заодно узнаю не появлялся ли Геллер.
Глава 19
Санки, гружёные оружием, тащил грустный Алекс, мы, вчетвером шли за ним, по проторенному.
— Слушай, я не пойму, говоришь, что ты сейчас в разведке, но разве по одному отправляют? — Поинтересовался любопытный Никита Юдин.
Я показал рукой влево. — Там, в паре километров отсюда, стоит броневик. Видишь?
Красноармеец честно попытался рассмотреть искомое через частокол берёзовой рощи. — Шутишь?
Поправил ушанку, сбившуюся на лоб, отрицательно покачал головой. — Не шучу. Даже дальше вижу. Вот такой из меня разведчик.
Ко мне повернулись Сергей с Иваном.
— А это не ты самолёт сбил?
Важно кивнул. — Было такое, не спорю.
— А я слыхал, что ты два метра ростом… Что в яму упал и сломал ногу. — Проговорили они друг за другом.
Я улыбнулся. Не армия, а испорченный телефон какой-то. Объяснил про высокого напарника, про падение в щель. Что не из винтовки стрелял, а из крупнокалибеного пулемёта.
Долговязый, невольно подслушивая наши разговоры, периодически оглядывался. Он готов был поверить что я из винтовки по два самолёта в день сбиваю. Насмотрелся ночью, теперь побаивается.
— Коля. Ты говоришь, что броневик видишь. Так может попробуем завести? Я слесарем‐механиком работал у нас на заводе.
Хм-м. В принципе, было бы неплохо доехать. Всё лучше, чем ноги стаптывать, лыжи-то только у меня одного есть.
— Эй! Эмигрант! Смотри, знаешь такой. — Нарисовал на снегу силуэт полугусеничного драндулета.
Уставший, тот с радостью остановился и, вернувшись назад, попытался угадать в моём рисунке модель бронетранспортёра.
— Зондеркрафирзефир…. — Выругался Алекс.
— На русском скажи. Я это гавканье не понимаю. — Вот блин язык. Что бы не говорили, а всё кажется, что матом кроют. — Сколько он народу может увезти по такому снегу? Знаешь?
— Знаю, ездил на таком. — Исправился он. — Десять‐двенадцать. Но, вообще, чем меньше, тем лучше.
Вот же кровожадный. Так, нас пятеро. Допустим, ещё пятерых возьмём. Значит минусуем восьмерых.
— Ну, давайте прокатимся. — Закончив с математикой, определился с целями и сдёрнул с плеча эсвэтэшку. — Т-туф-ф! Т-туф-ф!… Т-туф-ф!
Гревшиеся у костра фашистики, попадали. Некоторые навсегда.
— Т-туф-ф! — Один дурак, из оставленных в живых, решил добежать до броневика, пришлось и его вальнуть. Осталось четверо умных.
— Пошли перебежчик, будешь переводчиком.
Пока подходили, пришлось ещё пострелять, чтобы фрицы не дёргались. А там уже Алекс до них докричался. Хэнде хох и всё такое.
Пленных немцев связали и уложили рядком в открытый кузов. Мужики покидали туда же собранное с мертвецов барахло, а я пополнил коллекцию зольдбухов. Их складывал в отдельный мешок, вместе с прочими немецкими бумагами.
Сидя на переднем сиденье, командовал Алексу, который оказался отличным водителем, куда рулить. Благодаря моим способностям несколько раз объезжали заминированные места. Немцев здесь уже не предвиделось и, когда мы отъезжали подальше, стрелял по минам, целясь в нажимные крышки.
Также, я избегал всех, кто мог бы испортить нам поездку. Округа была наводнена различным автотранспортом, чаще трофейным. Курсировали машины штабных, обозников и прочих, и прочих. Пешими, в основном, видел наших, и, всего один раз, попались гитлеровские недобитки. Эту парочку с автоматами пристрелил на всякий случай. Не были они похожи на тех, кто хочет сдаться. Да и крюк пришлось бы делать.
Спустя три часа такой неспешной езды, показалось село. Между нами все вопросы уже обговорены и я попрощался с красноармейцами, попросив замолвить словечко за Алекса, всё ж таки пользу приносил. Четверо, лежавшие связанными на полу, меня не интересовали. Если начальству не понадабятся, пусть расстреливают, мне не жалко.
— Бывайте мужики.
Всунул валенки в крепления лыж и шустренько заскользил в лесочек. Мне лучше зайти с другой стороны. Посмотрю сначала есть ли там Федя, и, если пойду, то только тогда, когда уляжется шумиха. Не каждый же день к штабу дивизии подъезжает немецкий броневик, с без вести пропавшими красноармейцами. Лишь бы не постреляли с перепугу. Конечно, мы вывесили флаг, в виде тёмно-розового полотенца на длинной палке, но чёрт его знает, могут и стрельнуть.
Торя лыжню по лесу, приметил подходящее место для наблюдения за селом. На высоком холме, внутри заброшенного храма. В здании обнаружил свежее кострище и сваленные у стены охапки хвороста. Принюхавшись, "увидел" спящих вповалку красноармейцев. Несколько дней назад, тут ночевала пара сотен советских солдат.
Началось. По селу забегали люди с оружием в руках — заметили подъезжающий броневик. Крики, приказы остановиться и стрельба в воздух. Ну, всё, обошлось. Мужики стоят в окружении штабных и рассказывают тем о своих злоключениях. Вытащили из машины пленных, оружие. Рядом стоит понурый Алекс и отвечает майору Дьяконовскому, кто он
Фёдор Михалыч нашёлся недалеко от кашеваров. Взмахивая тяжёлым колуном, раскалывал берёзовые чурки на поленья и откидывал их в сторону полевой хлебопекарни.
"Хорошо устроился напарничек." — Подумал, глядя на бывшего пулемётчика.
Та-ак. А эти, что здесь делают? Почему до сих пор не уехали? С раздражением следил за четверкой гэбэшников, присланных по мою душу. Епт-ыть. Не нравится мне это.
Спустя пару часов проведённых в храме, узнал много интересного. Из неприятного — про смерть Геллера.
Я не сразу осознал то, что услышал от одного из оперативников. Вспомнил Сергеича и наше с ним расставание. Эх, что же ты не уберёгся майор. Невольно потянулся к невскрытому конверту, который так и таскал в кармане гимнастёрки.
Привет Чижик.
Я не мог тебе сказать всего по телефону, да и не стал бы, если бы не обстоятельства.