— Можно войти, господин? — постучал в дверь Маруко.
Веллингтон и Визано обернулись на стук, но не успели ничего ответить, как Маруко был уже в комнате и сразу заговорил с мальчиком:
— Кто это смеет тебя обижать? Да ты здесь самый сильный, и тебя все боятся! А если кто тебя хоть пальцем тронет, скажи мне, я его живо проучу.
— Сына своего сперва проучи! Это он меня больше всех обижает!
Маруко не ожидал услышать такое.
— Кависта? — недоверчиво спросил он.
— А кто же!
— Ай-ай-ай, как нехорошо.
— Знаешь, кто твой сын, — он подлец и невежа.
— Ну, если Кависта и впрямь посмел обидеть тебя, уж я ему задам. Устрою такую взбучку, что не обрадуется.
Закончив на этом разговор с Визано, Маруко подошел к Веллингтону, сел перед ним, скрестив ноги, и сказал:
— Я только что встретил Свамина и Ваделу, господин. Они ушли из дома старосты. Свамин сказал, что больше сюда не вернется и будет теперь обрабатывать землю.
— Ну и что? — спросил Веллингтон, довольный в глубине души тем, что появление Маруко избавило его от упреков Визано.
— Как что? У них ведь ничего нет. Самому зайти к вам у Свамина времени не было, и он велел мне попросить у вас…
— Что попросить? Что ему нужно? — вскочил Веллингтон.
— Он послал меня попросить у вас каин для Ваделы. Больше им ничего не нужно. Хотя, конечно, они имеют право на большее.
— Право?! Какое такое право?
— А как же! Разве Вадела не должна была получить часть наследства, когда умерла ее мать?
— Да как ты смеешь молоть такой вздор! Староста и тот не заикается об этом. Все знают, что отец Визано оставил перед смертью завещание, в котором все свое имущество отказал сыну.
— Завещание завещанием, господин, а по нашим обычаям, когда мужчина умирает, наследство делит между собой семья, и большая часть достается жене.
— А мне наплевать на ваши обычаи! Я в точности исполнил волю покойного и на попятную не пойду, ясно? Ты, я вижу, решил мне голову морочить.
— Что вы, что вы, господин! Свамин ничего не собирается у вас требовать, если, конечно, — это его слова, не мои, — если, конечно, вы дадите Ваделе кайн. Ее-то совсем истрепался, я сам видел. На девочку жалко смотреть!
— А мне какое дело до ее каина. У Ваделы есть отец, пусть он о ней и заботится.
— Ладно уж, отец, — подал вдруг голос Визано, — отдадим ей кайн.
— Отдавать легко, — недовольно буркнул Веллингтон.
— А мне Ваделу жалко, все-таки сестра.
— Хорошо, я подумаю. Но учти, если мы отдадим Ваделе кайн, то у тебя одним кайном будет меньше, потому что мы его возьмем из твоих вещей.
— Ну и пусть.
— А ты потом не пожалеешь?
— Нет.
Веллингтон ушел в другую комнату и вскоре вернулся с тем самым кайном в руках, который он только что получил у Имбаты.
— На, бери, — сказал он, протягивая кайн Маруко. — Да скажи Свамину, чтобы больше не попрошайничал. Стыдно ему просить подаяние. А ты, Визано, — обратился он к пасынку, — запомни, что сегодня ты отдал Ваделе часть принадлежащего тебе имущества.
Визано кивнул.
— Позвольте мне уйти, господин. — Маруко поднялся и шагнул было к двери.
— Нет, подожди, — остановил его хозяин дома.
— Господину что-то от меня нужно?
— Расписку о том, что ты действительно получил кайн, — ответил Веллингтон, доставая бумагу, чернила и ручку.
— Господин мне не доверяет?
— Глупец! Расписка подтверждает сделку. Без этого нельзя.
Маруко не стал возражать. И Веллингтон написал на листке бумаги: «Я, Маруко, получил от Визано: 3 метра материи, 10 испанских золотых, 2 индийских изумруда, 2 пары золотых серег и 1 золотую брошь».
— Приложи-ка сюда большой палец, — указывая на правый нижний угол расписки, сказал Веллингтон.
Маруко стало как-то не по себе, но он подчинился. Молча обмакнув кончик пальца в чернила, приложил его к уголку бумаги и тотчас удалился из дома англичанина. Он шел важно, не торопясь, но мало-помалу шаг его убыстрялся. Он ликовал, смеялся чуть ли не вслух. Так ловко надуть самого Веллингтона! Теперь он спешил к жилищу старосты.
Вдруг Маруко услыхал громкие крики на берегу:
— Корабль с Запада! Корабль с Запада!
Эта весть мгновенно распространилась по кампунгу. Какой тут поднялся переполох! Люди бросали работу, выбегали из своих хижин, спешили на берег. И Маруко, хотя Имбата был ему очень нужен, свернул с дороги и, подстегиваемый любопытством, помчался к морю. К тому же глупо искать старосту в такой момент дома, он наверняка на берегу. Очень давно не появлялись у островов Банда корабли с Запада. И всякий раз их появление было настоящим событием.