— Это верно. Но у меня при этом больше опыта и сноровки, господин ван Спойлт, — многозначительно произнес англичанин.
— А я, господин Веллингтон, привык рассчитывать на свои силы и свой разум, — холодно ответил голландец.
— Ну хорошо, будем заниматься каждый своим делом, — примирительно заметил Веллингтон и уже другим тоном произнес: — Прошу прощения, но я хотел бы поговорить с хозяином дома с глазу на глаз.
— Пожалуйста, не буду вам мешать. Я и так уже слишком задержался.
Ван Спойлт направился к выходу.
— Одну минутку обождите, — опять попросил его молчавший до сих пор староста. — Моя жена сейчас принесет папайю.
— Меня ждут дела, Имбата.
— Ну, тогда мой сын отнесет ее вам домой.
— Хорошо, пусть приходит. У меня для него тоже кое-что найдется. — И с этими словами ван Спойлт удалился.
Оставшись с Имбатой наедине, англичанин тут же почувствовал, что отношение к нему старосты изменилось. Всего секунду назад Имбата был необыкновенно учтив с голландцем, даже как будто бы заискивал перед ним, а сейчас его точно подменили.
— Какое у вас ко мне дело, господин Веллингтон? — спросил Имбата.
— Я пришел напомнить о нашем уговоре, — начал англичанин. — Я хочу знать, когда наконец получу обещанный мне участок земли.
— Господин Веллингтон, — внушительно заговорил Имбата, — хотя эта земля и принадлежит мне, но без согласия жителей кампунга я не могу ею распоряжаться. А они не хотят, чтобы я ее отдал вам. И вы это знаете.
— Но ты обещал все уладить, говорил, что сумеешь уломать их.
— Обещать-то обещал. А что толку? Уперлись на своем. Не отдавай, говорят, англичанину земли. Как тут с ними быть? А без их согласия я ничего не могу поделать. Нет у меня такого права.
— Послушай, Имбата, что-то мне не нравится, как ты стал разговаривать. Стоило здесь появиться голландцам, как ты изменился до неузнаваемости.
— При чем тут голландцы? Это вы изменились, а не я. Разве друзья так поступают? Ну, подрались мальчишки, так неужели из-за этого надо меня грабить!
— A-а, почуял за спиной поддержку! Готов раздуть историю из пустяка. Так только трусы поступают. Пока не было здесь голландцев, ты не смел со мной так разговаривать, боялся, что я уеду с Лонтора. А теперь сам меня выгоняешь!
— Я выгоняю вас? Да кто вам это сказал?
— Так оно получается. Я вижу, что ты рад от меня избавиться.
— А разве был такой уговор, что вы тут останетесь навсегда? Или я обещал не пускать на острова никого, кроме англичан?
Веллингтон не ответил.
— Значит, ты не можешь выполнить мою просьбу? — спросил Веллингтон, переходя на обычный деловой тон.
— Нет, господин.
— Значит, я должен расстаться с мыслью об этой земле?
— Я же вам сказал, что не имею права распоряжаться землей.
— Ладно, Имбата, пусть будет так. Но помни, с этого дня ноги моей не будет в твоем доме!
— Господин собирается уехать от нас?
Веллингтон пробормотал себе под нос что-то невнятное и, не попрощавшись, вышел. Глядя ему вслед, Имбата тихонько засмеялся.
— А я вот что тебе скажу, — услышал он за спиной голос жены, неожиданно появившейся в комнате. — Хоть он и уедет с нашего острова, свободнее нам от этого не станет. Один уйдет, двадцать придут на его место. Тогда нам и вовсе нечем будет дышать.
Видно, когда Имбата разговаривал с гостями, Вубани находилась в соседней комнате и слышала каждое слово.
Имбата ответил, не оборачиваясь:
— Не равняй голландцев с англичанами. На днях я объявлю о договоре с голландцами, и тогда все поймут, что с ними куда лучше иметь дело, чем с этим Веллингтоном.
— А по-моему, все белокожие на один лад! — возразила Вубани. — И покуда они остаются на наших островах, не видать нам радости.
Имбата, нахмурившись, пристально посмотрел на жену.
— Не могу понять, — проворчал он, — почему ты вечно вмешиваешься в мои дела с европейцами.
— Я хочу, чтобы ты был осторожен.
— Не тебе меня учить.
— Пусть не мне. Но я сегодня видела очень плохой сон. Не к добру это. И я решила поговорить с тобой.
— Вечно ты лезешь со своими снами!
Я видела во сне огонь, — будто не замечая раздражения мужа, продолжала Вубани. — Сначала он был маленький, я дунула на него, и он совсем было потух. Но вдруг вспыхнул снова! И такое забушевало пламя, что мы все чуть не сгорели. Очень, очень плохой сон мне приснился, Имбата! Прошу тебя, будь осторожнее!