— Чего ты не можешь?
— Не могу подписать эту бумагу.
— Почему это не можешь? Ты воображаешь, что я поверю только твоим словам? Такие вещи не словами скрепляются, болван ты этакий! Мало ли что может случиться? Ведь люди будут думать, что этот участок твой, а не мой. И я должен иметь в руках доказательство, что мы с тобой так договорились: мускатник мой, а ухаживаешь за ним ты. Вот зачем нужна твоя подпись.
— Да, господин, только сейчас я не могу это подписать, — твердил Маруко.
— А когда же? Ты сказал, что этот участок был когда-то твоим. Обещал потребовать его у Имбаты обратно. И нечего с этим тянуть. Когда поедешь домой, я дам тебе кусок материи, отвезешь Имбате. Тогда он будет уступчивее. Да и тебя не обижу, получишь свое за участок.
— Попросить Имбату, чтобы он вернул мне мою землю — дело нетрудное, господин, — с серьезным видом проговорил Маруко.
— Ну так в чем же дело?
— Не знаю, как вам и объяснить… Я ведь землю уже давно отдал Имбате. Взамен получил только овцу да ещё какую-то мелочь. Тогда европейцев на Лонторе не было, я и продешевил. Ничего не поделаешь, пришлось согласиться. И по глупости, конечно, и еще потому, что…
— Лень было землю обрабатывать, а? — вставил Веллингтон.
— Нет, господин. Больно много ртов дома. И дети все мал мала меньше.
— Ну, а при чем здесь подпись?
— А вот послушайте: теперь мой старший сын вырос и не может простить, что по моей вине мы стали нищими. Чуть что, начинает ругаться, как это я мог отдать нашу землю.
— Так что из этого? — раздраженно пожал плечами Веллингтон.
— Сын мой недаром сердится, — продолжал Маруко. — По нашим обычаям, участок, который переходит по наследству, принадлежит всей семье. Значит, мой сын имеет такое же право, как и я, на эту землю. Тогда он был еще маленький, и можно было решать без него. А сейчас нельзя. Я должен посоветоваться с ним, вот какое дело.
— Ты что это мне сказки рассказываешь! — обрезал его Веллингтон.
— Нет, господин, это не сказки, — стоял на своем Маруко. — Ну вот мы с вами договоримся об этом участке, а сын мой возьмет когда-нибудь и потребует его у вас. Потому что земля-то эта не только моя, а всей семьи.
— Ишь ты, каналья, хитрить вздумал, да? Вчера — одно, сегодня — другое. Ну и мошенник же ты, Маруко! — Лицо англичанина налилось кровью от негодования.
— Я не отказываюсь от своих слов, — ответил Маруко. — Сами, господин, посудите, разве мне будет хуже, если участок будет ваш, а я буду только его обрабатывать. Ведь тогда у меня будет хоть половина урожая, а сейчас все получает Имбата. Но я не могу один подписать этот договор. Я должен поговорить с моим сыном. Согласится он — земля будет ваша.
— Болван! — взорвался Веллингтон. — Почему ты до сих пор молчал об этом?
— Откуда мне было раньше знать, господин, что вы хотите взять этот мускатник в полную собственность? Я думал, он вам нужен на время. Тогда бы мы и без сына обошлись. А раз в собственность — другое дело, господин…
— Неужели ты не соображаешь, глупец, что мне твоя земля нужна насовсем. Нет, я вижу, что напрасно привез тебя сюда.
С этими словами взбешенный англичанин разорвал в клочья неподписанный договор.
— Я думаю, что уговорю своего сына отдать вам этот мускатник, — примирительным тоном сказал Маруко.
— Но смотри, посмей только еще водить меня за нос! Чтобы и ноги твоей здесь не было, пока все не уладишь. Понял?
— Понял, господин.
— А теперь собирайся!
— Мне бы еще малость отдохнуть с дороги, господин.
— Ладно, разрешаю тебе остаться тут до завтра. Но изволь подчиняться нашим порядкам. Ты видел, как меня почитают жители этого острова?
— Да, господин.
— И ты должен относиться ко мне так же, как они. Не будешь — прикажу моим людям вышвырнуть тебя отсюда!
— Слушаю, господин.
Веллингтон ушел к себе. Через некоторое время в комнате появилась служанка, молодая женщина. Она принесла Маруко еду. Женщина была недурна собой, и, глядя на нее, Маруко подумал: «Не такие уж они тут страшные, как мне ночью показалось».
Основательно подкрепившись, Маруко вышел погулять. Недалеко от дома Веллингтона у одной из хижин беседовала кучка мужчин. Маруко побоялся было подойти к ним, но они, завидев его, стали махать руками, подзывая к себе. Через несколько минут он уже весело болтал со своими новыми знакомыми. Надо отдать Маруко должное, он умел располагать к себе. И хотя жители Лонтора и Кая говорили на разных наречиях, Маруко не только получил удовольствие, но и извлек для себя пользу из этого разговора. Он узнал, что Веллингтон был первым белым человеком, которого увидели жители острова Кай. Не удивительно, что он был в их глазах существом необыкновенным, почти божеством.