— Да поверь мне, тетя, Тамбера жив!
— О, мой сынок, мой дорогой мальчик!
Как ни успокаивала ее Вадела, все было напрасно, Вубани ее не слушала.
В эту ночь она так и не уснула. Измученная, исстрадавшаяся, лежала она неподвижно, стиснув до боли веки, чтобы легче было представить родное лицо сына.
Кто не поймет материнского сердца!
Гроза разразилась
Если ты хочешь узнать, читатель, что за грохот разбудил и так напугал тетушку Вубани, надо вернуться к тому дню, когда Маруко привез на Лонтор Веллингтона.
Итак, распрощавшись с Кавистой, Веллингтон в сопровождении Маруко и четырех своих телохранителей отправился на берег. По дороге он заглянул ненадолго к старосте кампунга. И оттуда, нигде больше не задерживаясь, проследовал к пристани. Там он со своими верными слугами уселся в бот и благополучно отчалил.
Маруко помахал им вслед. Пора было возвращаться в лес, где ждал его Кависта с друзьями. Но Маруко не успел сделать и шагу. Повернувшись, чтобы уйти с берега, он от изумления разинул рот: перед ним стояли два голландских солдата с ружьями в руках.
— Давай пошли! — мотнув головой, повелительно сказал один, немилосердно коверкая слова.
— Куда? — спросил Маруко самым простодушным тоном, будто спрашивал свою младшую дочку, сыта ли она.
Солдат указал на голландскую крепость и легонько подтолкнул Маруко в бок дулом ружья.
«Что они от меня хотят?» — удивленно подумал старик, но противиться не стал и не торопясь пошел к воротам крепости, сопровождаемый двумя конвоирами.
Его привели в кабинет к ван Спойлту. Увидев голландца, Маруко, как обычно, почтительно с ним поздоровался и сел на пол, томясь в ожидании дальнейших событий.
Один из солдат, приведший Маруко, что-то сказал ван Спойлту по-голландски. Тот молча кивнул в ответ и жестом отпустил обоих. Когда солдаты вышли, ван Спойлт подошел к пленнику.
— У тебя, Маруко, я слышал, много испанских денег, не так ли?
— Было когда-то, господин, — грустно ответил Маруко.
— Как же ты их раздобыл?
— Да уж постарался.
— Я спрашиваю тебя, где ты их взял.
— Я должен сказать об этом господину?
— Как же иначе, Маруко, раз я тебя спрашиваю.
— Деньги мне дал Визано.
— Визано? Кто это такой?
— Ах, вы ведь его не знаете. Это сын одного испанца, который жил когда-то у нас на Лонторе.
Ван Спойлт задумчиво шагал по кабинету.
— Мне сообщили, что ты не желаешь заключать с нами торговый контракт, — вновь обратился голландец к Маруко. — Может быть, ты мне скажешь почему? Ведь этот контракт мы предлагаем вам в знак дружбы.
— Я и Сам считаю, господин, что надо заключить этот торговый контракт.
— Что же ты этого до сих пор не сделал?
— Не моя вина, господин.
— Чья же, твоего сына?
— Мы с ним даже поссорились, господин. И до сих пор не помирились. Я говорю одно, он — другое. По-моему, самое лучшее заключить этот контракт. А он все свое твердит: сперва все надо обдумать.
— Выходит, вы с сыном разошлись во мнениях? Так… А не объяснишь ли ты мне, кто этот белый человек, с которым тебя сегодня видели?
— A-а, это англичанин, господин.
— Как его зовут?
— Веллингтон.
— О, наш старый знакомый! Где же он теперь живет?
— Говорит, на острове Тернате.
— На острове Тернате нет англичан, Маруко.
— Но он мне сам так сказал.
— Зачем он приезжал сюда?
— Понятия не имею, господин. Он заходил к Имбате по какому-то делу. А я его только проводил немножко.
Ответ Маруко снова заставил ван Спойлта задуматься. Потом он сказал, будто размышляя вслух:
— Что ж, если так, надо поговорить с Имбатой.
Маруко обрадовался. Он решил, что его больше не станут задерживать. Тем более что ван Спойлт, вызвав одного из солдат, приказал тому немедленно позвать старосту кампунга. Пускай теперь Имбата отвечает голландцу. Но едва он раскрыл рот, чтобы попросить разрешения уйти, как ван Спойлт сказал:
— Так ты, говоришь, все еще в ссоре с сыном?
— Да, господин.
— Ну, тогда тебе некуда торопиться. Побудь у меня немного, подождем Имбату.
Эта обычная просьба прозвучала в устах ван Спойлта приказанием. Маруко, не осмелившись ослушаться, так и остался сидеть на полу, уныло опустив голову. А ван Спойлт, не обращая больше на Маруко внимания, сел за стол и занялся работой, углубившись в ворох бумаг.
Прошло немало времени, прежде чем явился Имбата. Вид у старосты был расстроенный, да это и не удивительно: ведь его позвали к ван Спойлту вскоре после неприятного разговора с Кавистой.