Не давали кому-то покоя Святая Русь и крестьянские избы! В общем, тамбовским крестьянам оставался один выбор — умереть или от голода, или от пуль продотрядовцев. Но в последнем случае оставалась еще возможность погибнуть в бою — так сказать, умереть стоя, а не на коленях…
В отличие от другого «крестьянского вождя» времен гражданской войны — «батьки» Нестора Махно — Александр Степанович Антонов был не анархо-коммунистом, а убежденным, с большим стажем (с 1905 г.) членом партии социалистов-революционеров (эсеров, как их сокращенно называли), считавших себя, прежде всего, выразителями интересов крестьянства (составлявшего в то время подавляющее большинство населения России) и потому руководствовавшихся в своей борьбе лозунгом «Земля и Воля» и девизом «В борьбе обретешь ты право свое!». За участие в революционной деятельности Антонов был сослан при Царе в Сибирь на каторгу. Большевики позднее обвиняли его в том, что он был арестован и сослан за «уголовные преступления». Но это верно только отчасти.
Антонов был осужден за участие в «эксах» — то есть грабежах, средства от которых шли в партийную кассу эсеров на осуществление «революционной работы» («общего дела», по старинному выражению, идущему еще от первых русских «бесов» — «нигилистов», нечаевцев, народников и народовольцев). Однако ведь и сами-то большевики не гнушались заниматься тем же самым, по принципу «деньги не пахнут», еще до 1917 г. Именно большевики вступали в фиктивные (а то и освященные Церковью) браки с богатыми наследницами-сиротами, чтобы присвоить их приданое и состояние, регулярно «доили» фрондирующих фабрикантов (вроде Николая Шмита или Саввушки Морозова) и «властителей умов» (вроде Максима Горького), грабили не только частных лиц, но и банки — так, известный большевицкий боевик Тер-Петросян («Камо») ограбил Тифлисский, а не кто иной, как будущий «гений всех времен и народов» генералиссимус товарищ Сталин (тогда еще просто Иосиф Джугашвили) — Кутаисский банк. А захватив власть в октябре семнадцатого, большевики «развернулись» по-настоящему и «экспроприировали» (а попросту — ограбили!) всю Россию. Так что кому-кому, но не им пристало обвинять эсера Антонова в «уголовщине»!
После февральского переворота 1917 г. Антонов вновь появился в своей родной Тамбовской губернии и был назначен начальником кирсановской уездной милиции. Его главными сподвижниками были Баженов, Зоев, Лощинин и Махневич, также члены партии эсеров с большим стажем. Одновременно на Тамбовщине был создан Союз Трудового Крестьянства. Поначалу Антонов, как революционер, не имел ничего против идеи «власти Советов» как таковой (хотя и отвергал манипулирование лозунгом «советской власти» как ширмы для прикрытия безраздельного господства большевиков над Россией, что, в тогдашних условиях, означало в первую очередь их господство над русским крестьянством). В зародыше первые отряды антоновской «милиции» были организованы еще в 1918 г. Антонов не раз призывал засевшую в Москве «Советскую власть» (Ленина и иже с ним) к совместной работе и заявлял о своей готовности «подать ей руку».
Антонов неоднократно помогал большевицким совдепам (например, разоружал эшелоны Чехословацкого корпуса в 1918 г.). Но, будучи радетелем прав «трудового крестьянства» Тамбовщины, он не мог смириться с политикой большевиков, расправившихся летом 1918 г. со своими бывшими союзниками — левыми эсерами, после того, как те, по их мнению, «сделали свое дело», нейтрализовав, в отношении большевиков, крестьян, в по преимуществу симпатизировавших эсерам (обещавшим им землю и волю), а не большевикам, с самого начала стремившимся не раздать крестьянам, а национализировать (превратить в государственную собственность) всю — то есть не только бывшую помещичью, но и крестьянскую землю! — и обрекших русское крестьянства на голод и вымирание ради какой-то «земшарной республики Советов».
Поэтому невозможно представить себе, чтобы Антонов, подобно Махно, заключил с большевиками военный союз и согласился принять от них орден боевого Красного Знамени. Несмотря на обычное (подмеченное, в частности, кровавым большевицким карателем, а по совместительству — детским писателем Аркадием Гайдаром, очень любившим, по свидетельству современников, сдирать с врагов мировой революции и трудового народа заживо ШКУРКУ!) пристрастие тогдашних эсеров к красным рубахам (как у тогдашних русских анархистов — к черным), сам Антонов даже и к красным знаменам, нашивкам и бантам относился крайне сдержанно (хотя их нередко использовали не только большинство антоновцев и махновцев, но и петлюровцы и даже некоторые «белые» генералы — например, Бакич, сражавшийся в Сибири с красными под красным знаменем с крохотными белой и синей полосками в правом верхнем углу; состоявшие сплошь из потомственных рабочих военных заводов Ижевская и Воткинская дивизии армии Адмирала Колчака, шедшие в штыки на красных под пение «Варшавянки» и также первоначально под красными знаменами; участники казачьего Вешенского восстания против красных на Дону, носившие на шапках две перекрещенные ленты — белую и красную — список подобных примеров можно было бы продолжать почти до бесконечности!) — по воспоминаниям современников, многие антоновцы предпочитали носить на шапках не красные, а зеленые ленты. Были у них и знамена, в том числе нередко и красные, обычно с эсеровским лозунгом «Земля и Воля», идущим еще от народовольцев.
С начала 1920 г. А.С. Антонов вступил в открытую борьбу с коммунистами. Его отряды росли быстро, как грибы. Крестьяне, вдоволь натерпевшиеся всякого лиха от разнузданных продотрядовцев, исполнителей зверских директив московских комиссаров, охотно шли к своему заступнику. Антонов сразу проявил себя как талантливый военный организатор. На территории Кирсановского, Борисоглебского, Тамбовского уездов с центром в с. Каменка образовалась настоящая крестьянская республика (фактически охватывавшая не только собственно Тамбовскую, но и Воронежскую и Саратовскую области России). Освободив от красных какой-либо населенный пункт, антоновцы сразу же приступали к формированию нового отряда. Эти отряды быстро увеличивались и сводились в полки численностью до 1000 бойцов. По воспоминаниям маршала СССР Г.К. Жукова, главной ударной силой у Антонова были кавалерийские полки общей численностью от 1 500 до 5 000 сабель.
Причем, вопреки как бы нехотя оброненному маршалом Жуковым замечанию, что, мол, «крестьяне ненавидели бандитов» (в своих воспоминаниях будущий маршал СССР вообще довольно сдержан в осуждении антоновцев и, в общем, пишет о них с некоторой долей уважения, как о достойных противниках — в отличие от дышащих невыразимым, высокомерным презрением к «темному мужичью» приказов и воззваний «красного барина» Тухачевского, другого обер-палача — Какурина — и засевших в московском Кремле женевских эмигрантов), окрестные села встречали антоновцев колокольным звоном и молебнами (что, в свою очередь, вызывало ответные репрессии красных против церквей и сельских батюшек).