Представь себе такую картинку… Я растерялся, правую руку приставил к козырьку фуражки, а в левой чек держу. Продавщица спрашивает:
— Вам что?
А я как онемел. Не знаю, что сказать. Офицер посмотрел на меня да как рявкнет:
— Отвечайте, когда спрашивают! В общем, наелись мы в этот вечер колбасы до отвала! Не в казарму же ее было нести.
— Бедненькие!..
Принц смотрел на смеющуюся Весту, и мало-помалу на смену раздражению, возникшему после встречи с гаишником, пришло ровное, спокойное настроение. Бредовые предположения о чтении мыслей на расстоянии улетучились, потому что в связи с ремонтом дороги гаишники везде понаставили дорожных знаков, и миновать Новый Арбат, отъезжая от «Центра», было никак невозможно.
"Раз наблюдение снято, — рассуждал Старицкий, — значит, за Торса можно больше не волноваться. На «связистов» он мог бы выйти только через меня". О новом заказе Принц решил сегодня вообще не думать. Но фамилия Кутепов нет-нет, да и всплывала в памяти.
Олежка весь вечер не расставался с армейским биноклем, у которого было умопомрачительное увеличение.
— Мама, папа! Ищите быстрее! Пап, смотри туда!
— Куда?
— На крышу Сережкиного дома!
— Смотрю… И что?
— Видишь?
— Дайте мне-то посмотреть!
Влад отдал бинокль Весте. Она стала внимательно смотреть туда, куда показал Олежка.
— Здорово!
— Ты его увидела?!
— Кого?
— Дядю Антона!
— Где?
— Дай-ка мне!
Олежка водил биноклем по всей крыше.
— Куда же онспрятался?!
Влад спросил:
— У него тоже был бинокль?
— Да!
— Значит, он решил поиграть с тобой в разведчиков. Теперь кто из вас друг друга заметит первым, тот и выиграл! Маскируйся!
Олежка устроил возле нижнего угла окна наблюдательный пункт, задрапировавшись занавесками. И даже ужинал он на "боевом посту".
— Думаешь, он правда видел Антона?
— Может быть. Торс пообещал, что достанет этих… «охотников».
Веста снова забеспокоилась.
— А ты говорил, что…
— Веста, дай ты человеку самому убедиться в том, что мифические «охотники» — всего лишь плод его взбудораженного воображения!
Олежка закричал из другой комнаты:
— Я выиграл! Ползите быстрее сюда! Веста и Влад «поползли» к сыну. Антон выглядывал из-за вентиляционной шахты, осматривая через бинокль окрестности вокруг дома Калужных.
ПРИГОВОР
Размеренной походкой Принц вошел в свой кабинет и принялся за изучение доку ментов и оперативной информации о финансовых структурах, с которыми корпорации «Центр» приходилось работать.
Нигде, ни в одном документе о финансовой палате «Корона» даже не упоминалось. Если не удастся найти удачный предлог, чтобы выйти на «Корону» во имя насущных интересов корпорации, то придется угробить массу личного времени на сбор информации о финансисте Кутепове.
Такой вариант Принца не очень устраивал, и он засел за изучение материалов. Время шло к обеду. Надежды найти что-нибудь о «Короне» оставалось все меньше.
Принц уже собирался отложить дела и пойти пообедать, как вдруг в кабинет вошла Веста:
— Вадим не заходил?
— Нет.
— Странно…
— Что, пропал этот дамский угодник?
— Похоже на то… Ты его совсем сегодня не видел?
— Да я еще и из кабинета никуда не выходил! В гараже его нет?
— Нет… Он у тебя никуда не отпрашивался?
— Когда?
— Вчера, например.
— Вчера он целый день вкалывал вместе с нами.
— Я имею в виду на сегодня?
— Такого разговора не было. Выкладывай, что случилось?
— Мы с Вадимом договорились, что сегодня будем заниматься моей кандидатской диссертацией.
— А он и в социологии рубит?
— Не в этом смысле. Он обещал помочь с изобразительным рядом: нарисовать кое-что, кое-что написать курсивом…
— Сделай на компьютере.
— В компьютерной графике нет души.
— Когда вы должны были встретиться?
— В десять.
Принц позвонил дежурным. Выяснилось, что дизайнер еще не приходил. Домашний телефон «Кулибина» тоже молчал.
— Я сейчас постараюсь улизнуть. Если Торс спросит, где я, скажешь, что отправился на рандеву с одним из своих осведомителей. Куда — не знаешь.
— А на самом деле ты куда?
— На встречу с осведомителем.
— Ясно. Обедать не будешь?
— Нет. Перекушу где-нибудь по дороге. Принц прежде всего отправился на квартиру Вадима, чтобы отделаться от неприятных предчувствий.
Вадим жил в трех кварталах от Казанского вокзала в коммунальной квартире. Дверь открыла ядреная старушка и тут же обрушила на Старицкого словесный поток, не давая ему рта раскрыть.
— Вам ночи мало? Вот погодите, вам скоро всем хвост-то прижмут! Думаете, я буду терпеть? Смотрите-ка на них! Уже днем стали ходить! Давай, выметайся отсюда! А не то как шваркну дверью — подошва отлетит!
Старушка выразительно посмотрела на ногу Влада, стоящую на пороге. Принц, не убирая ноги, попытался спросить про Вадима, но старушка его опередила. Она пнула Старицкого по голени. Он невольно отдернул ногу, и старушка тут же захлопнула дверь.
Влад позвонил снова. Из-за двери послышался воинственный голос:
— Убирайся, кобелина ненасытный! Старушка с досады стукнула по двери кулаком.
— Мне бы увидеться с Вадимом?
— Проваливай!
— Откройте.
— В кутузку захотел?
— Если вы…
За дверью послышался молодой недовольный голос:
— Ну, что опять за крик, тетя?
— Скажи своему хахалю, чтобы он убирался! Или я ОМОН вызову!
— Да хоть ФСБ…
Дверь открылась, за дверью стояла молодая еще красивая женщина с невыспавшимся лицом.
— Вы ко мне?
— Если Вадим у вас, то к вам. Женщина пристально посмотрела на Влада и спросила:
— Какой Вадим?
— Сосед ваш.
Женщина недовольно дернула плечиком, поправила на груди халат и криво улыбнулась.
— А, художник? Ну вот, тетя, за что вы совершенно постороннего человека обхамили?
— Это он-то посторонний? Что вы из меня ре… де… дегенератку делаете?
— Вам бы, тетя Соня, в Одессе жить, а не в Москве…
— Я-то везде проживу, а вот где ты, Лолочка, скоро окажешься, а?..
— Милые дамы, кто-нибудь из вас про Вадима мне что-нибудь скажет?
Лолочка нервно потерла руки, принужденно зевнула и проговорила:
— А вы проходите ко мне, там и поговорим…
— Вот-вот! Посторонний!
— Идемте, идемте!..
Принц последовал за Лолочкой, за его спиной мелким бисером рассыпался дребезжащий старушечий смех.
Влад вошел в Лолочкины апартаменты и удивленно остановился. Даже не верилось, что это одна из комнат коммунальной квартиры.
У Старицкого мелькнула мысль, уж не Вадим ли приложил тут свою руку? Комната была разделена на три части: маленькую прихожую, будуар, и спальню.
В прихожей висел красный фонарик — непременный атрибут любого «веселого» публичного заведения.
— Плащ можно повесить здесь…
— Спасибо, я ненадолго. За дверью хихикнули.
— Совершенно невозможно говорить. Тетя Соня, вы хотите, чтобы я сказала то слово?
Послышался звук удаляющихся шаркающих шагов.
— Что это за волшебное слово такое, если не секрет, конечно?
— Это женское слово. Вам про него знать не надо. Проходите в будуар…
Принц оказался в миниатюрной уютной гостиной. Как правило, в таких гостиных вешают картину Айвазовского "Девятый вал". Но у Лолочки на стене висело другое произведение искусства. Это была картина художника неоимпрессиониста. Думал ли когда-нибудь Георгий Сура, что его сотканная из цветного воздуха "Сидящая модель" окажется в будуаре московской жрицы любви? Лолочка, наклонившись к Принцу, озабоченно спросила:
— Где Вадим?
— Это я у вас хотел спросить…
— Вы из органов?
— Нет. Я сослуживец Вадима.
— А… Из охранки…
— Обижаете. Охранкой раньше называли фискальную царскую политическую полицию.
— Я в этом не очень разбираюсь. Я вас всех называю Жанами.
— И Вадима?
— Нет. Вадим — Душа! Он жандармом быть не может. И что же вас интересует, Жан?