— Хорошо, коли так, — кивнул Матюхин. — Можем начинать совещание.
Село Кобылинка — довольно крупное. Состоит из трёх почти прямых параллельных улиц. В центре, как и обычно в русских сёлах, — церковь, окружённая большим, густо разросшимся садом. От церкви идёт овраг, пересекающий всё село. На центральной улице через овраг переброшен мост. План Котовского состоял в следующем.
Оба полка бригады располагаются по крайним улицам и осовобождают среднюю для размещения антоновцев. Тотчас же после прибытия отряда Матюхина в центре села, в одной из изб, принадлежащих отцу антоновского эскадронного командира, созывается совещание командного состава. Как только совещание откроется, оба пулемётных эскадрона бригады, а это сорок станковых пулемётов на тачанках, выводятся за село с тем, чтобы встретить ураганным огнём антоновцев, если только они попытаются уйти в лес. Второй кавалерийский полк делится на два дивизиона, один из которых спешивается, залегает в засаду в овраге и по сигналу приступает к повальному обыску в селе и к истреблению противника. Второй же дивизион в конном строю должен оцепить село и не выпускать из него ни одного партизана. Первый кавалерийский полк в полной боевой готовности, с осёдланными лошадьми должен ожидать распоряжения и находиться в резерве комбрига. Этот же полк выставляет взвод к штабу бригады.
Для участия в совещании со своей стороны Котовский выделил одиннадцать человек, не раз проверенных им в боях. Следовало затянуть совещание с таким расчётом, чтобы бой начался с рассветом, ибо в темноте легче скрыться. Ещё до встречи с Матюхиным Котовский приказал своим штабным:
— Пока я не застрелю Матюхина, пусть никто из вас не смеет стрелять. Пароль для начала стрельбы в помещении штаба: "Довольно л-ломать комедию".
И совещание шло по заранее намеченному сценарию.
В самом начале военный комиссар бригады Борисов прочитал декларацию объединённого штаба боевых подпольных эсеровских дружин, якобы выработанную в Москве на межпартийном антисоветском съезде и привезённую сюда Эктовым. После этого Котовский разложил на столе карту-десятивёрстку, над которой тут же склонились главные лица с обеих сторон.
— Основываясь на данной декларации, я предлагаю временно отказаться от открытой вооружённой борьбы с Советами и перейти в подполье, — заговорил Котовский.
— Нет! — не согласился с ним Матюхин. — Я категорически против. Ближайшей своей задачей я ставлю свержение советской власти в Тамбовской губернии. А там посмотрим! Как бог даст.
Началась дискуссия. На карте появились первые разноцветные стрелки в направлении Тамбова.
Где-то спустя два часа Котовского знаками вызвали в сени. Докладывал помощник командира 1-го полка.
— Надо кончать, Григорий Иванович, — шептал он, — у нас небольшие неприятности. Бандиты по квартирам не располагаются, некоторые даже не слезают с коней. В общем, настроение у них нервное, по-видимому что-то всё-таки подозревают. А тут ещё, по неизвестной причине, между нашими коноводами и денщиками матюхинских командиров произошла ссора, перешедшая в драку. Наши бесшумно передушили и перерезали четырнадцать бандитов, приставленных к коням. Трупы пока зарыли в сено, но вдруг кто-нибудь из бандитских атаманов хватится своего ординарца. Вы, товарищ Котовский, больше в избу не возвращайтесь, нечего рисковать своей жизнью. Мы сами справимся с головкой.
Оказалось, что Матюхин тоже решил схитрить: в само село вошла лишь треть прибывших с ним партизан. А основная часть, около шестисот сабель, осталась на конях дожидаться окончания совещания.
— Нет, от принятого решения я отступать не буду, — решительно зашептал Котовский. — Кроме того, хочу лично убедиться, что Матюхин убит.
Котовский вернулся в избу. Совещание было в самом разгаре. Маленький, чернявый Николай Гарри, которого Котовский приблизил к себе ещё в Бессарабии, прикинулся махновцем и, размахивая руками, хвастливо описывал свои подвиги в составе армии батьки Махно.
— Я сегодня же начну наступление против красных! — крикнул Матюхин, постучав по столу рукояткой маузера. — Освобожу концлагерь и через короткое время создам новую армию в десять тысяч человек.
За селом занимался рассвет. Пора было уже и заканчивать совещание. Котовский глянул на своих помощников. Те были настороже и готовы к стрельбе.
Внезапно Котовский резким движением отодвинул табурет, на котором сидел, и встал во весь свой огромный рост, почти подпирая потолок. Поднялись и все антоновцы. Они ожидали, что атаман Фролов скажет напутственное слово прежде, чем закончить совещание. Матюхин даже хлопнул в ладоши требуя тишины.