Алексей с беспокойством несколько раз поглядел на ее точеный профиль.
Пауза затягивалась.
Не перегнул ли ты палку на этот раз, а?
— Извини, Алексей. Ты прав, — ответила она, наконец, — Это начинает превращаться в плохую привычку.
— Собачится перед каждым делом?
Он уже улыбался. Гроза пролетела мимо. Влада тоже улыбнулась.
— Сейчас я все тебе расскажу, как образцовый свидетель. Так вот, я ехала по дороге домой. По этой самой дороге. Было десять…
Алексей слушал напарницу очень внимательно, а она излагала факты спокойно, взвешенно, один за другим. Точные характеристики, ничего лишнего. Похоже, только что она немного обиделась на него, но держится великолепно. Но с другой стороны, он сказал только то, что посчитал нужным, то, что думал. Коллегам, ведущим одно дело нельзя таить друг на друга обиду.
— Повреждения на теле мальчика были несовместимы с жизнью. Когда я осмотрела его — он был уже мертв. Отец погибшего находился в шоке. Он утверждал, что трижды выстрелил в волка. Причем последний выстрел потребовал перезарядки ружья. Он утверждал, что попал в это… этого волка. С оружием обращаться он умеет. Охотник, член какой то местной охотничьей ассоциации.
— Вы осмотрели лес? Следы, еще что-нибудь?
— Было довольно темно. Лес при свете фар мы не осматривали. Как-то не до того было. Потом мы поехали в этот городок, Салтыковка. До него было ровно шесть километров. Известили милицию. Собственно мой рапорт есть в деле. Как ни кощунственно это звучит, но начальник розыска Матвеев сказал, что, к сожалению, это типичный случай нападения животного.
Алексей фыркнул.
— Что такое?
— Ничего, продолжай, пожалуйста.
— Конечно, в свете того, что ты узнал в главке, типичным этот случай назвать нельзя.
— Влада! Этот случай не может считаться типичным даже и без того, что я узнал!
— Почему же?
— Ты что-нибудь понимаешь в поведение хищников? Волков, например?
— А ты?
— Я — нет. Но у меня есть консультант по этому вопросу. Настоящий волчий эксперт. Так вот она говорит, что хищник почти никогда не нападет без причины. Просто так. Но, напав, не бросит жертву, а постарается ее утащить.
— Вот видишь, Алексей, почти никогда. Значит, твой эксперт говорит, что иногда животные атакуют и без причины.
Опер главка Алексей Бойко обречено вздохнул.
— Ладно, пусть так. А теперь, расскажи то, что не вошло в рапорта местных оперов. Я хочу знать, почему это дело поручили нам, а не местным…
Она знала, к чему сведется версия Алексея после ее рассказа. Не первый год они работали вместе. Что ж, пусть так. Но сама Влада старательно избегала этого слова: оборотень.
Километров пять они проехали в молчании. Влада пыталась собраться с мыслями и подавить возникавшее время от времени раздражение. Алексей ждал, когда она успокоится. Он знал, что она возьмет себя в руки, просто нужно время. А ждать он умел.
Наконец Влада вновь открыла папку. Первое что лежало в ней — лист бумаги, вырванный из блокнота. Там был список — шесть фамилий. Теперь с 12 летним Игорем Левашовым — семь. Семь человек, погибших в окрестных лесах в течение последних полутора месяцев.
Так что типичным этот случай назвать было нельзя. Никак.
И в этом Алексей был прав опять.
— Светлана, простите, что беспокоим вас во время такого горя, но мы ведем расследование и хотели бы поговорить с вашим младшим сыном. Это очень важно, — голос Алексея звучал настолько сочувственно и проникновенно, что женщина, открывшая дверь, отступила в сторону и если не улыбнулась Алексею, то, по крайней мере, довольно нейтрально кивнула.
Влада мысленно поаплодировала Алексею. Напарник отлично умел разговаривать с людьми. Особенно с людьми находящимися в стрессовой ситуации. Причем, сочувствие, прозвучавшее в его голосе, и Влада знала это точно, было отнюдь не наигранным. Матерый опер, всегда державшийся с коллегами жестковато, если не сказать высокомерно, при встрече с жертвами преступлений просто преображался.
Хотя, как выяснила Влада, наигранным скорее было высокомерие.
В доме Левашовых толпились родственники и соседи, пришедшие выразить соболезнования и помочь организовать похороны.
Хозяин дом узнал Владу, но кивнул как-то отрешенно. Что ж, его можно понять.
Женщина подвела их к детской. На дверях висела пришпиленная кнопками табличка вход по пропускам. Женщина всхлипнула и сорвала надпись.
— Простите… Это Игорь. Его комната.