Стёпа с Шурой побежали к лесу — и как угадали: только они спрятались под еловую крышу, дождь припустил как из ведра.
По дороге сквозь водяную завесу катила тележка. Кто-то, укрывшись брезентом, погонял лошадь. Тележка остановилась у опушки напротив ели.
— Догнал! — раздался голос вожатого. Он был сердитый-пресердитый. — Говорил, дождь застанет!
Стёпа и Шура влезли в тележку. Брезента хватило на троих. Вожатый хлестнул лошадь, и они поехали на станцию.
В небе громыхало. Орлик, который возил в лагерь хлеб, молоко, только подрагивал ушами, но не останавливался. Полоснула молния, и вдруг совсем рядом раздался треск, да такой, будто в лесу великан сломал сосну. А Орлик не испугался.
— Вот это гроза! — Вожатый обернулся: — К маме, к папе! — передразнил он Шуру. — А ты, — это уже относилось к Стёпе, — представитель рабочего класса, пироги привёз, а сам ни бе ни ме! Погоди, тебе ещё влетит. Привезёшь ребёнка, промокшего до костей. Выполнил родительское поручение!
— Я сухая, — робко сказала Шура, боясь, что вожатый повернёт Орлика назад, к лагерю…
Усадив их в вагон, вожатый шёл за поездом, откинув мокрый капюшон, и грозил:
— Попадёт вам!
Шура прижалась носом к оконному стеклу и видела, что Коля не сердится. Может, не каждый вожатый поступил бы так, как он. Но Коля думал, что он поступил правильно. Что делать, если человеку кажется, что у него дома случилась беда, если он встревожен, никого не слушает и никому не верит? Пусть поедет и успокоится. А родители, чудаки, не могли написать толком, в чём дело.
Стёпа и Шура сидели рядом и молчали. О чём говорить, если она ему не верит? Стёпа представлял себе, как они явятся в одиннадцатом часу вечера.
— А нам, наверно, и правда влетит, — сказал он и улыбнулся.
Ну, скажи он это раньше и улыбнись так, как сейчас, Шура без всяких разговоров поверила бы, что дома всё хорошо. Но теперь уже было поздно. Поезд мчался к городу без остановок.
Им не влетело, но дома удивились:
— Так поздно? Что случилось?
А потом, когда разобрались, даже смеялись.
— Письмо под пирогами, — сказала мама. — В сумке, на самом дне.
— И ещё какое письмо, я там всё нарисовал, — сказал папа. — Я нарисовал, как мы строим дом. Я ношусь как чёрт, а мама кричит из кабины своего крана: «Где кирпичи? Почему задерживаешь, прораб?» — Папа погладил Шуру по голове: — А ты, оказывается, плакса…
— Да, если бы к тебе никто не приехал… — заступилась за себя Шура.
— Это я, наверно, виноват, — сказал Стёпа. — Плохо ей всё объяснил.
— Никто не виноват. Давайте ложиться спать, — сказала мама.
Она постелила Стёпе на диване, и все очень крепко уснули. И правда, разве кто-нибудь был виноват? Просто Шура очень беспокоилась за своих родителей. И это хорошо, что она беспокоилась.
А на другой день Стёпа, как и обещал вожатому, проводил Шуру обратно в лагерь.
С тех пор прошло больше года, а дружба их продолжается.
Мальчик с пальчик и его братья
Уже совсем стемнело. Стёпа ушёл с Шурой за хлебом. Булочная недалеко, а ребята пропали.
— Что же вы так долго? — спросила мама, когда они вернулись домой.
— Поговорили маленько, — сказал Стёпа.
А когда он, попрощавшись, ушёл, Шура сказала маме, что у Стёпы родился брат.
— Он мне про него рассказывал. Вот!
Шура протянула маме почтовую открытку, в которой было написано, что в семье плотника Малышева родился сын, которого назвали Пётр.
— Теперь у Стёпы брат Петя. Ты понимаешь? Десятый брат, как у Мальчика с пальчик… Ты читай, читай!
«Дорогой наш Стёпушка! — писала Стёпе его мама, — Я жива, здорова и меньшому сыну очень рада. Мальчик крепенький».
— Стёпа тоже очень рад. Он послал маме десять рублей, — рассказывала Шура. — Он не хотел мне давать открытку, а я выпросила. Ты знаешь, у Стёпы есть брат, который уже служит в армии, есть брат, который учится только в первом классе, и есть пятиклассник, как я. Вот сколько! Это очень хорошо, когда столько братьев. Он мне про всех рассказывал. Мы не просто так болтали…
— Как мне помнится, у Мальчика с пальчик было шесть братьев, — раздался голос Дима.
— Разве? — удивилась Шура. — Но ты знаешь, Дим, десять — это тоже замечательно, правда?
Они зажгли свет. Дим выпил чаю, приободрился, шутил. Приехавший уже поздно вечером доктор, выслушав его, остался доволен.
— Благодарю! — сказал доктору Дим. — Я постараюсь, чтобы и впредь вы были мною довольны. Но не только мною, — добавил дядя Дим, — моими вахтенными тоже. Вы знаете, кто у нас самый ответственный на вахте?