«Ты что-то очень гневаешься, королева!»
— Я опоздала? — спросила Шура, на ходу снимая пальто. — Я задержалась в школе. У нас был сбор драмкружка. Мы будем ставить сказку «Двенадцать месяцев». Ты, наверно, её не знаешь.
— Почему же не знаю? — ответил Дим. — Сказка про смелую девочку, как она пошла в лес зимой за цветами.
— Ты знаешь эту сказку? — удивилась Шура.
Шура стряхнула мокрую от дождя шапочку и подошла к Диму.
— И даже знаю, что ты хочешь играть падчерицу, — сказал Дим.
— Ты ошибся, я совсем этого не хочу! Если бы мне дали роль королевы, я непременно играла бы только её. Падчерица! Ты только подумай, она всем подчиняется, а королева всё придумала так, что все всё узнали. И потом, она была неглупая. Помнишь, как она говорит своему профессору: «Если бы я слушалась вас, я бы только и делала, что думала, думала, думала и под конец, наверно, сошла с ума или придумала бог знает что. Но, к счастью, я вас не слушаюсь».
«Вот я и ошибся, — подумал Дим. — Не угадал, чего хочет маленькая Шура».
А Шура, присев перед ним в глубоком королевском реверансе, вдруг выпрямилась и, как настоящая королева, сказала:
— Если бы я смогла, я бы превратила Володьку Рогова в какого-нибудь жука. Вот такого! — И она показала на мизинце, в какого именно жука она хочет превратить своего соседа по парте.
— Бедный Володька! — усмехнулся Дим и протянул было руку за трубкой, которая обычно находилась рядом.
— «Бедный»! — продолжала негодовать Шура. — Нацепил нашивки и распоряжается!
— Как это — нацепил? Ты что-то очень гневаешься, королева!
— Его выбрали председателем отряда, вот и нацепил, — сказала Шура. — Вот такие, как у тебя на рукаве, только у тебя три, а у него две. — И Шура дотронулась до рукава капитанского кителя.
Это был старый китель. Дядя Дим носил его теперь только дома. И нашивки на нём были старые, потускневшие.
— Нацепить нашивки нельзя! — строго сказал капитан. — Я это лично заслужил. Тебе ещё не понять, мала. А если вы Володьку выбрали и ему полагаются знаки отличия, то вы должны уважать своё доверие.
Дим сердился. Шура примолкла.
— Должны уважать, — продолжал Дим. — А он должен выполнять то, что ему поручено. Вот если он зазнается, будет лодырничать, тогда превращайте его в жука, не жалко. А то вчера выбрали, сегодня превращать, — что-то больно рано!
Шура молчала. Она вынимала из школьной сумки учебники, тетради.
— Сколько будет шестью восемь?! — спросил Дим.
— Сорок восемь, — послушно ответила Шура.
И они помирились.
— Мы с тобой не ссорились, — объяснял Дим. — Я тебе просто растолковал, что к чему.
— Да, просто! Совсем не просто! Ты сердился!
— Сердился, потому что ты неправа. Я не только с тобой, а и с тем, кто постарше, если человек неправ, согласиться не могу.
Дим вспомнил про трубку. Если бы ключ был на месте!
«Он всё ещё сердится», — думала Шура, поглядывая на Дима.
Глупый зверь
Моросил дождь. Во дворе было тихо и пусто. Кто захочет гулять в такую погоду! Присев на корточки, Миша Коршунов вглядывался в вентиляционную отдушину и звал:
— Киса! Киса!
В темноте сверкали два глаза и слышалось насторожённое фырканье.
— Ты не бойся! — убеждал Миша.
Но всё было напрасно. Зверь, который сидел в темноте, боялся.
— Вот я оставлю тебе колбасы, а придёт чья-нибудь собака и всё съест, и ты околеешь с голоду! — грозил Миша.
Он уже третий вечер выманивает кем-то брошенного после новоселья кота. Кот не вылезает. Иногда человек может так напугать зверя, что тот никак не опомнится. Миша ждал, потом поднялся и сказал уже решительно:
— Я ухожу.
Но он не ушёл, а нагнулся и позвал опять:
— Вылезай, кис!
И вдруг Миша увидел рядом с собою на земле маленький ключ. Совсем-совсем маленький.
— Интересно, что им можно отпереть?
Миша поднял ключ и положил его в карман.
— Ты чего тут делаешь? — спросила Шура Проценко у него за спиной.
Она выросла будто из-под земли.
— Так просто, — ответил Миша.
Он не стал ей рассказывать о том, что битый час сидит под дождём и напрасно вызывает бездомного кота.
— А почему ты чего-то подглядывал? — не унималась Шура.
— Просто так, — повторил Миша.
И вдруг спросил:
— Ты завела себе кошку?
— Нет. Зачем мне кошка? — удивилась Шура.
— Ты говорила, что заведёшь. Помнишь, когда я отдавал тебе мышей?
— Да, правда, — вспомнила Шура. — Я уже забыла, — созналась она.
Дождь вдруг полил сильнее, ещё сильнее… Перепрыгивая через лужи, они добежали до дверей дома.