— Сдачи! Так он испугался и убежал.
— Неужели трус? — удивился капитан.
— Конечно, трус! — подтвердила Шура. — Я хотела дать сдачи, а он убежал.
Конечно, Шура немного преувеличивала — Володька не убежал. Он сделал вид, что ему всё равно, и не стал связываться. Но на самом-то деле он струсил.
…Мишу Коршунова почистили и накормили варениками. Он проглатывал вареник за вареником и задавал вопрос за вопросом.
— Как по-вашему, вот если заморозить лягушку, — спрашивал Миша, — а потом отморозить, она оживёт?
— Представь себе, что да, — отвечал Дим.
«Откуда он всё знает?» — удивлялась Шура и слушала с восторгом историю про замороженную лягушку.
Когда Миша уходил, капитан пожал ему руку и пригласил непременно заходить.
— Мы с тобой потолкуем. Я тебе про таких птиц расскажу!
— Я приду завтра, можно? — спросил Миша.
— Всегда рад с тобой поговорить.
И Миша ушёл, не зная, что уносит маленький ключ от чудесной коробки, в которой теперь навечно была заперта старая обкуренная трубка, видавшая штормы и ураганы.
Близко, недалёко
Завтра воскресенье, во дворе нового дома будут сажать деревья. Володина мама дошивала к воскреснику очень пёстрый фартук и всем, кто звонил по телефону, говорила, что она завтра занята, потому что будет сажать деревья.
— Фартук очень хороший, — сказал Володин отец. — Но самое главное — что надеть на ноги. Копать — так по-настоящему! Дождь опять проливной, и завтра будет очень сыро.
— Ты что, отказываешься? И не думай, пожалуйста! Я уже тебя записала первым.
Оказывается, Володина мама не только шила фартуки. Она по поручению домоуправления обошла все квартиры в своём подъезде и ещё раз предупредила всех жильцов о воскреснике.
— Кстати, посмотрела, как живут, — вздохнула она. — Вот ты, — обратилась она к мужу, — говоришь: рабочий класс, рабочий класс! А у меня сегодня в седьмой квартире был неприятный разговор. Из них никто завтра на работу не выйдет. Живут самые настоящие рабочие: он прораб, а она крановщица, работает на подъёмном кране. Они говорят, что будто завтра у них воскресник на стройке. Представляешь? Кто же им поверит?
— В седьмой квартире, фамилия Проценко? — спросил Володя.
— Да, Проценко. А ты откуда знаешь?
— У нас в классе их дочь учится.
Володя сказал — учится в классе, а не сказал, что сидит с Шурой за одной партой.
— Проценко, Проценко… — повторила мать. — Где я слышала эту фамилию?
— Ну как же ты не помнишь? Мы с тобой капитану Проценко давали телеграмму по телефону.
— Ах да! — вспомнила мать. — Как же, ещё обратного адреса не сказали.
— Вот и зря, что не сказали, — грустно произнёс Володя и вспомнил про перочинный нож, — а он бы непременно прислал ответ.
Володя уже несколько раз ходил к автобусной остановке, один раз даже проехался на автобусе, но ремесленники больше не встречались.
«Вот жил бы настоящий Проценко на нашей лестнице, — думал Володя, — я бы давно придумал, как к нему зайти!»
«Извините меня, я не знал, что вы живёте так близко, — сказал бы он. — Я знаю про ваш ледовый поход. И сам склеил макет вашего корабля!»
«Заходи, заходи! — сказал бы капитан. — Так это ты прислал мне телеграмму? Спасибо!»
Они бы сидели и беседовали весь вечер. И капитан подарил бы ему замечательный ножичек, тот самый, который он видел у ремесленника. А на следующее утро Володя сказал бы участникам своего полярного кружка: «Я был вчера у капитана, он живёт со мною рядом. Он подарил мне одну вещь», — и всем бы показал подарок.
Где живёт на самом деле капитан? Может быть, близко, недалёко? А может быть, он уже не на суше, а плывёт на своём корабле где-нибудь в океане?..
Владимир Рогов не только мечтал, он был способен и на действия. Несколько раз он подходил к будке справочного бюро. Подходил и отходил. И наконец решился.
— Проценко? — переспросила его румяная девушка, когда он обратился в заветное окошко.
— Проценко Дмитрий Дмитриевич! — повторил Володя и протянул ей три копейки за справку.
Девушка монеты не взяла. Она стала перелистывать страницы толстой книги, но именно в это время к справочной будке подошёл щеголеватый матрос. Будто по волшебству, девушка стала совсем другой: её внимательные глаза прикрылись ресницами, а щёки даже слегка побледнели.
— Проценко Д. Д. не значится! — сказала она ледяным голосом.
— Как — не значится? — оторопел Володя.