Вдруг и правда машина уже уехала? Наверно, надо было сказать шофёру про книжечку, тогда бы «Тамбу-ламбу» подождал. Может быть, не надо было убегать? Серёжка подождал бы, подождал, и ничего бы с ним не случилось.
Но что сделано, то сделано. До большого перекрёстка ещё было далеко. Мальчишки бежали бегом, а на часах, по которым Никита заметил время, прошёл уже целый час — все шестьдесят минут.
Время истекло
Машина в переулке ещё стояла, и около неё ходил шофёр взад и вперёд, взад и вперёд. По его походке было видно, что он вот-вот, потеряет терпение. Как только он увидел Никиту, так сразу закричал:
— Что же ты, молодой человек, удрал! Где же твой пассажир очкастый? Я уже больше часа жду. Беги скорей за ним! Может быть, он не поедет… А у меня план, мне план выполнять надо!
— А куда бежать? — спросил Никита.
— Как — куда? За ним сбегай.
— Я бы уж давно сбегал, если бы знал, куда бежать, — ответил Никита. — Он мне самому очень нужен.
— Шутишь?
— Честное слово, не шучу, — сказал Никита. — Он знаете как мне нужен! Я должен ему очень важную вещь отдать.
Но тут Серёжка страшно заморгал Никите, и Никита замолчал.
— Посылку, что ли? — спросил шофёр.
— Посылку, посылку! — ответил за Никиту Серёжка.
— Все норовят на Север посылочку отправить! — опять заворчал шофёр. — Туда ледоколы посылки возят, а они человека перегружают! Может, он и не возьмёт у вас ничего?
— Что вы! Он… — начал Никита.
Но Серёжка опять его перебил:
— Ещё как возьмёт, даже спасибо скажет!
— Скажет он спасибо! Он вот сказал — на часок, а сам теперь небось за отъезд по стопочке, за прибытие — по другой, а ты сиди жди! Нет, видно, его не дождёшься! — Шофёр бросил недокуренную папиросу и открыл дверцу машины.
— Мы дождёмся, — сказал Никита.
— Обязательно будете ждать? — спросил шофёр. — Ну тогда, парень, вот что, будь другом: если дождётесь, скажи, что я честно простоял час двадцать минут. Видишь? — Он даже постучал по часам. — А больше не могу — у меня план. Мне план выполнять надо.
Шофёр захлопнул дверцу, дал газ и уехал.
Книжечка
— Давай теперь посмотрим книжечку, — сказал Серёжка.
Никита вытащил из кармана книжечку, и они стали её рассматривать.
На первой странице был напечатан табель-календарь.
— Гляди, сегодняшнее число отмечено, — сказал Серёжка.
И правда, 24 декабря было отмечено в книжечке крестиком.
— Это, наверно, чтобы не забыть, что он сегодня улетает, — сказал Никита.
И Серёжка согласился:
— Правильно. Верти дальше.
Дальше в книжечке было всё непонятное и неинтересное — какие-то цифры, буквы; буквы прибавлялись к цифрам.
Одна страничка была почему-то вся перечёркнута красным и чёрным карандашом, линии пересекались, и на них стояли тоже какие-то непонятные значки.
— Чепуха, — сказал Никита. — Верти дальше.
Мальчишки не могли, конечно, знать, что это и были те расчёты, из-за которых «Тамбу-ламбу» поспешил на такси, чтобы кому-то скорее рассказать, что у него получилось. Это было важно и интересно. Но мальчишки ещё учились в четвёртом классе, и они равнодушно перевёртывали странички одну за другой… Наконец начались странички понятнее — на них были записаны номера телефонов.
Это было понятнее, но тоже неинтересно.
— Главное, десять рублей, — сказал Серёжка. — А книжечка — ничего особенного.
И вдруг Никита, перевернув страничку, закричал:
— Ура! Ура!
Серёжка, ещё ничего не понимая, тоже было затянул: «Ура!», но сразу замолчал.
— Чего «ура»? — спросил он Никиту, который прыгал, как козёл, и размахивал книжечкой.
— Адрес, адрес! — кричал Никита. — Понимаешь, адрес! Вот видишь, написано. Вот смотри: «Алексеевский переулок». А мы где?
Мальчишки добежали до угла. На синей дощечке белыми буквами было ясно написано: «Алексеевский переулок». Тут уж Серёжка догадался, в чём дело.
Они побежали обратно к дому, и у ворот под горевшей лампочкой на белом жестяном полукруге тоже было написано: «Алексеевский переулок, № 6». Оказывается, незачем было бегать на угол.
— Сейчас мы его найдём и отдадим книжечку, — сказал Никита.
— Порядок! — закричал Серёжка. — Ура!
Никита открыл книжечку и торжественно начал читать:
— «Алексеевский переулок, дом номер шесть, квартира номер…»
Там, где должен быть записан номер квартиры, было совсем пусто.
Никита, обескураженный, молча закрыл книжечку и сунул её в карман.